Что он может сделать? Да очевидно, что! Суровый противник вынуждает к суровым ответным мерам. Он резко "подрывается" с постели. Мечется по комнате в поисках одежды.

– Маша, вставай! Пошли!

– Какая муха тебя укусила? Что за спешка?

– Ты меня любишь?
– он стоит перед кроватью, полуголый, в одних джинсах, а на нее вдруг накатывает - какой же он все-таки красивый, Да, она необъективна, но хорош необыкновенно именно такой - в не до конца застегнутых джинсах, с голой грудью, лохматый, с каким-то непонятным выражением в этих невозможных зеленых глазах.

– Да...

– Прекрасно! И не смотри так на меня! Тебе нельзя, а я не железный, и вообще - нервный в отношении тебя! Собирайся!

– Куда?

– Увидишь! Ты же меня любишь? Тогда доверься. Где ключи от машины, кстати?

– Внизу, на тумбочке у входной двери, - отвечает Маша растерянно.

– Давай, одевайся, жду внизу, - он на ходу натягивает рубашку и достает из кармана джинсов телефон. Кричит уже из коридора: - Паспорт не забудь!

___________________

– Я до сих пор не верю, что мы это сделали! Это невозможно!

– Документы утверждают обратное, - он аккуратно складывает свидетельство о заключение брака, убирает во внутренний карман ветровки.
– Так что поздравляю вас, Мария Дмитриевна Литвинская, с бракосочетанием. Можете поцеловать супруга.

У него определенно вид триумфатора, а Маша до сих пор не может поверить, что это произошло на самом деле. Как это возможно? Так быстро? Нет, это какой-то розыгрыш...

– Я думала... что в Евросоюзе... заключение брака - небыстрая процедура.

– Так и есть. Наверное, - беспечно отвечает Бас.
– Но сына супрефекта Альбервилля отец лично достал из трещины. Так что...

Маша неверяще качает головой.

– Смиритесь, Марья Дмитриевна. Что отныне вы замужняя женщина. Пойдем, отметим, что ли? По чашке кофе?

– Кофе?! Слушай, ну ты вообще... А где мое кольцо, собственно? И хотя бы букет цветов невесте купил!

– Про кольцо я подумаю, - он берет ее за руку, рассматривает пальцы.
– Надо же красивое выбрать. А цветы... Ты ж не невеста, жена уже. Кто женам цветы дарит?

– Ах ты!..

Он прекращает спор поцелуем. Потом, все ж оторвавшись от нее:

– Пошли кофе пить! И букет тебе купим... дорогая.

– Слушай, я не уверена...
– Маша едва поспевает за его широким шагом, он крепко держит ее за руку, - что французское свидетельство имеет силу в России.

– Ну, если и это не заставит твоего папашу со мной смириться, тогда...

– Тогда что?

– Я сделаю тебе ребенка, - остановившись, шепотом на ухо.

– Что? Ребенка? Сейчас?!

– Ну, не прямо сию секунду, - он оглядывается, вокруг куда-то спешат люди, серое небо хмурится, собираясь пролиться небольшим дождиком.
– Но в перспективе... Если иначе никак... A la guerre comme a la guerre. (фр. На войне как на войне)

– Ты... ты ненормальный!

– Я люблю тебя, Машенька. Не собираюсь никому отдавать. И не позволю никому встать между нами.

Она пытается сурово нахмуриться. В отличие от неба, у нее это не получается. Вздыхает, улыбается счастливо.

– Ну, пойдем хоть кофе попьем... дорогой. В честь свадьбы.

– Я передумал! К черту кофе. Я хочу шампанского!

– Согласна. И пончиков. Гулять - так гулять!

______________

– Нет, это неслыханно! Да как она могла!
– Даше кажется, что она почти видит, как мечущийся по спальне супруг разгневанно хлещет себя по бокам длинным хвостом. Он ей иногда напоминает огромного хищного кота. Сейчас - именно такой момент.

– Дим, тебе валерьяночки накапать?

– К черту валерьянку!
– непоследовательно: - Коньяку лучше накапай. Нет, не накапай. Налей.

Даша уходит, возвращается с бутылкой и парой бокалов.