– Значит, не вурдалак убил моего брата?

– Нет. Не знаю, что орк пообещал Брыне за помощь и собирался ли вообще расплачиваться, но твой брат подумал: а зачем довольствоваться крохами, если можно отхватить весь кус целиком? Один он с орком не справился бы, и тогда решил обратиться к Фене и Полуне. Сперва я думал, что его сообщник Додоня, но когда увидел это...
– Шип достал из кармана "чеснок".
– У вас ведь одна кузня на обе деревни. В быту вы такие штыри не используете, значит, их на заказ делали. Твой дедушка о "чесноке" рассказывал, верно?

– Да. Когда я увидела, как Брыня берёт его ночью, сразу поняла, что он задумал. Вот и сказала вам смотреть под ноги. Простите, что толком ничего не объяснила, но...
– Анята уронила лицо в ладони.

– Я понимаю. И спасибо от нас четверых, - искренне поблагодарил л"лэрд. Сестра не посмела в открытую пойти против брата. С другой стороны, с мирной няши уже достаточно было крови. И, действительно, если бы не она, история охотника за неприятностями могла закончиться в этих гиблых местах, отрезанных от всего мира.
– Труп орка специально бросили на видном месте, чтобы уж точно никто не сомневался, что вурдалак опасен, и на болота не ходил, где подельники спрятали коня и шкуру. И всё это время бедная ланка бродила рядом и тосковала по своему оленю.

– Значит, оленёнок будет расти без папы?
– по-детски наивно спросила девушка.

– Увы. Но они с матерью вернутся в стаю, и их не оставят. Звери во многом лучше тех, кто называет себя разумными. Единственное, что есть хорошего в орочьем племени - их лошади. Они сильные, выносливые и безгранично преданы хозяевам...
– в окошко фыркнула чёрная морда, обиженно глядя из-под длинной чёлки. Шип почесал нос жеребца.
– Да-да, Сольдэн, ты у меня лучше всех!
– удовлетворённо кивнув, жеребец вернулся к кормушке.
– Каким-то образом орочий конь оборвал привязь и сбежал, лишив Брыню вьючного зверя.

– Брат как-то пришёл с синяком во всё плечо, сказал, что на камень упал...

– С этого "камня" и стало всё рушиться. Брыня не сказал подельникам, что конь сбежал, а шкуру решил перепрятать на всякий случай. Видимо, уже собрался покупать Большой мир, но в одиночку. И тут появляемся мы. Не знаю, был ли "чеснок" заранее для чего-то изготовлен, или кузнецы его наскоро скрутили, пока Брыня нас принимал, но, в общем, ловушку решили раскинуть уже на нас. Кузнецы так рассуждают: подраненные кони падают, всадники, соответственно, тоже, а втроём добить двух оглушённых мужчин не так уж сложно. Деньги сами прискачут к ним в руки, да и три лошади куда лучше одной, причём, две временно охромеют и не сбегут - чем не удача? Но у Брыни появились свои планы на мой личный счёт. "Одна шкура - хорошо, а две - вдвое лучше", - решает он. Сам Брыня охотник аховый, как и все здесь, однако, он наслышан от деда, что эльфы стреляют без промаха.

– Няши - не охотники, няши - собиратели!
– "выслушав" жестикуляцию Мони, задрал бороду Чуня.

– Оно и заметно, - хмыкнул эльф.
– Брыня решает "нанять" настоящего охотника, потом от него избавиться, убить спящего Лаптя, быстренько освежевать тушу, собрать всё награбленное, свести лошадей - и всё, ищи ветра в поле! Только он не знал, что Сольдэн лишь с виду мирный: мой конь его не в плечо долбанул бы, а проломил голову, да ещё "барыньку" на трупе станцевал бы, - за окошком согласно всхрапнули.
– Однако я отказываюсь от заманчивого предложения, и Брыня возвращается к первоначальному плану. Но подельники чувствуют неладное: может, они увидели, что шкуры и коня нет на прежнем месте, может, случайно подслушали наш разговор. Кузнецы больше не доверяют Брыне и на месте засады призывают его к ответу. В итоге ещё один труп. Феня и Полуня не такие жадные, как брат Аняты, да и осталось их только двое, что значительно урезает шансы на успех по нашему убиению. Они собирают "чеснок", давая нам возможность спокойно убраться восвояси, возвращаются в деревню, и, дождавшись, когда все разбредутся на поиски, требуют у Аняты ларчик и шкуру.

– Ещё как требовали! Даже на беззащитных стариков руку подняли, мерзавцы!

Пиня улыбнулся в бороду:

– Не думай, деточка, что мы такие уж беззащитные. Да, время кое-что отобрало у каждого из нас, но взамен дала большее - опыт и мудрость. Мы ж давно про шкуру-то эту проклятую знаем. С тех пор, как орк помер, Брыня совсем чудной стал, на болота вдруг зачастил. Ну, мы и проследили чутка, куда это он бегает. Увидели шкуру, вещи орочьи, и смекнули, что к чему. Няшам до путников дела нет, но из-за добра этого промеж нас самих разлад мог начаться. Вот и перепрятали мы всё.

– Куда?

– В надёжное место - в самую топь!

– Что?!
– хором ахнули компаньоны.
– Шкура бешеных денег стоит!

– Вот потому и затопили, что все от неё с ума сбесились. От злата одни только неприятности. Ну его в болото, столько веков няши без него жили, и дальше проживут!
– назидательно заявил Пиня.

– Хоть бы шубу кому-нибудь на зиму сшили, - проворчал эльф.

– Няшам шубы не нужны. Мы зимой в спячку впадаем, как лягухи, - от уголков слепых глаз побежали морщинки, но почему-то Шип засомневался, что старик шутит: эльф действительно не заметил в хижине ни одной тёплой вещи.

Вот тебе и очередной пример человечьей "мудрости". Старички-миртоворцы даже не подумали о том, что Брыня мог просто озвереть, не обнаружив на месте главного своего сокровища. И в придачу к вурдалаку у няшей завёлся бы маньяк.