Его одежда была всегда безукоризненно опрятна, ма­

неры неизменно вежливы. В писательском кругу Блок

держался особняком и казался пришельцем.

В каждом деле Ал. Ал. любил завершенность мастер­

ства, тонкость художественной отделки, артистичность ис­

полнения.

Ему претил дилетантизм. Когда Блоку не нравилась

чужая работа, он говорил об этом с жестокой откровен­

ностью, резкостью и колкостью. Тон его речи становился

при этом убийственно сух.

Но зато, если чья-либо работа нравилась ему, он

не скупился на похвалы, искренне радуясь чужому

успеху.

Председатель Комиссии Н. К. Муравьев, верный тра­

дициям старой адвокатуры, любил демонстрировать свое

уважение к писательству и писателям. Одно время он

поддерживал Блока, но отстаивать свои взгляды не умел.

Его «непротивление злу» сильно мешало Ал. Ал. в ре­

дакторской работе.

* * *

Блок был мало общителен. Но в силу многих благо­

приятных причин между ним и мной возникла на некото­

рое время близость. Ал. Ал. подолгу беседовал со мной

с глазу на глаз, и я оказался невольным свидетелем его

затаенных раздумий.

К сожалению, очень многие высказывания Блока вы­

пали из моей памяти, и только самая незначительная

162

часть их сохранилась в моих беглых записях того вре­

мени.

Встречаясь почти ежедневно с Ал. Ал., я имел воз­

можность наблюдать его не только в часы нашей со­

вместной работы, но и в часы отдыха.

Блок не любил говорить о литературе, но со мной бе­

седовал иногда и на литературные темы.

У него было весьма возвышенное представление о ли­

тературном труде, как о высочайшей форме человеческой

деятельности.

От писателя он требовал профессионального мастерст­

ва, постоянного совершенствования и строгого подчине­

ния законам гармонии и красоты.

Он искал слов, «облеченных в невидимую броню»,

речи сжатой, почти поговорочной и «внутренне напоен­

ной горячим жаром жизни», такой, чтобы каждая фраза

могла быть «брошена в народ» 18.

Ал. Ал. любил основательно вынашивать свои лите­

ратурные произведения, иногда выдерживая их годами.

Сам Блок называл это «задумчивым» письмом. Лично же

у меня сложилось впечатление, что творческий процесс

протекал у Блока не столько за рабочим столом, сколько

в часы отдыха — чтения, бесед, прогулок.

Ал. Ал. придавал большое «производственное» значе­

ние чтению и, как это ни странно, снам, содержание ко­

торых он часто запоминал и потом рассказывал близким.

У Ал. Ал. сохранялись многочисленные черновики, к

которым он время от времени возвращался, но которых

никогда не пускал в ход, если не считал их вполне до­

работанными.

Писал Ал. Ал. стихи чаще всего на небольших, квад­

ратной формы, листах плотной бумаги, оставляя всегда

кругом текста широкое поле.

Рукописи Блока, многократно переписанные набело,

поражали своей исключительной чистотой и хранились

им в образцовом порядке.

Свои ранние произведения Блок подвергал жесточай­

шей критике и отзывался более или менее снисходитель­

но лишь о том, что вошло в третью книгу его стихов.

Из произведений этого периода Ал. Ал. охотно выде­

лял, хотя тоже с большими оговорками, стихи о России.

Ему было, видимо, приятно, когда я как-то раз востор­

женно отозвался о его цикле «Кармен».

6*

163

Блок поразительно чувствовал русскую жизнь. Он был

до конца русским по духовному складу своей натуры,

по своей любви к русской природе, к великому прош­

лому родного народа и к его вечному стремлению

вперед.

Блок любил выходцев из народной среды, с которыми

всегда находил общий язык.

Блоку нравилась природная мастеровитость русского