деле, в аудитории Тенишевского училища состоялось пер­

вое представление лирических драм А. Блока — «Незна­

комки» и «Балаганчика» 9.

Я присутствовал на этом спектакле и встретил там

самого автора и тогда еще молодого «мхатовца» Е. Б. Вах­

тангова.

В спектакле было много нарочито балаганного, начи­

ная от гротесковой бутафории, экстравагантных костюмов

156

и слуг просцениума, вплоть до настоящих апельси­

нов, которые разбрасывались в публике. Но было в нем

и кое-что пленявшее своей молодостью и новизной.

На самого Блока постановка его лирических драм

произвела, как мне помнится, двойственное впечатление.

Как автор, он остался не вполне удовлетворен виденным,

но, в общем, все же признавал спектакль довольно инте­

ресным.

Летом в том же году, уже совсем на ходу, мы встре­

тились с Блоком в Куоккала, где я принимал участие в

одной из постановок местного театра и где тогда играла

Л. Д. Блок.

После этого мы виделись с Ал. Ал. еще несколько

раз, но мимолетно.

Так ясно встали эти миги,

Когда твой гений мне блистал,

Когда еще в закрытой книге

Я о грядущем не читал.

А. Блок

* * *

События 1917 года совпали со вторичным подъемом

общего для моих сверстников увлечения Блоком.

Только что, в январе этого года, в номере первом

«Русской мысли» появились пролог и первая глава «Воз­

мездия», и мы наперебой зачитывались поэмой, заучивая

ее отдельные, особенно поразившие нас строки.

«Возмездие» вышло как нельзя кстати. Накаленный

воздух тех дней дышал предгрозовыми надеждами, и сло­

во «месть» готово было вот-вот сорваться с народных уст.

Уже в самом начале января произошли массовые аре­

сты рабочих вождей, в ответ на которые по всей стране

прокатилась волна бурных митингов и забастовок.

Правительство окончательно потеряло почву и ока­

залось не в силах противостоять напору народного

гнева.

В подобной политической обстановке «Возмездие»

Блока, как поэма, «полная революционных предчувствий»

и «пропитанная ненавистью к самодержавию» 10, естест­

венно, должна была прозвучать с особенной силой.

Вместе с тем «Возмездие» поразило многих из нас

своей свежестью и реализмом, невольно заставившими

вспомнить бессмертные «онегинские» строфы.

157

Как поэт, Блок достиг в то время высот русской клас­

сики. Сама поэтическая речь его стала более веской, кон­

кретной и осязаемой, его художественные образы приоб­

рели еще б ольшую выразительность, а язык — кристаль­

ную прозрачность и чистоту.

Восприняв Блока в эти предгрозовые дни в его «бит-

венном наряде», мы как бы заново для себя прочли мно­

гие из его прежних знакомых стихов, и я помню, что

особенно рьяно скандировались тогда:

Клинок мой дьяволом отточен

Вам на погибель, вам на зло!

Залог побед за мной упрочен

Неотразимо и светло... 11

Одновременно с чтением стихов Блока мы зачитыва­

лись тогда гершензоновской «Молодой Россией» и, меч­

тая о «полном преобразовании всей жизни», вслед за

Владимиром Печериным готовы были принести в жертву

все ради неизвестной цели, которая виднелась нам в «бу­

дущности туманной, сомнительной, но прелестной, но

сияющей блеском всех земных величий» 12.

Как по-разному нами затем осуществлялась эта «меч­

та», показало время. Важно то, что в момент нашего

вторичного острого соприкосновения с поэзией Блока мы

рассматривали ее тогда как «евангелие борьбы».

Все это давно кануло в прошлое, и если еще хоть

сколько-нибудь может интересовать в наши дни, то толь­

ко как далекий и слабый отзвук запоздалого русского

«абстрактного героизма». В моем личном общении с Бло­

ком отзвуки только что приведенных настроений части

тогдашней интеллигентской молодежи нашли затем не­

которое отражение в наших позднейших с ним длитель­