3) Доктор Рединг-отец.

32

4) Доктор Рединг-сын.

С этими двумя личностями мы были знакомы только на поклонах. Старик

был вдовец и состоял с сыном в тех же отношениях, как и старик Щуровский к

своему сыну-врачу.

5) Доктор Рожалин был знаком на поклонах.

6) Доктор Гавриил Лукьянович Мелихов, лет бабушки, и жена его

Устинья Алексеевна были знакомы с нами по домам, но менялись визитами очень

редко.

7) Аптекарь, кажется, Шредер и жена его Мавра Феликсовна и две

взрослых дочери. Сам аптекарь редко бывал у нас, но семейство его часто

хаживало по утрам к маменьке, и в свою очередь маменька со мною нередко

хаживала к ним.

8) Священник Иоанн Баршев. <...> У этого отца Иоанна были два сына -

Сергей Иванович и Яков Иванович Баршевы. Они, после блестяще оконченного

курса в Московском университете, были оба посланы на казенный счет за границу

и, возвратившись в Москву, к отцу своему, были у нас с визитом. Я чуть помню

этот их визит, но очень хорошо помню, что папенька говаривал после их

посещения: "Ежели бы мне не говорю уже дождаться, но быть только уверенным, что мои сыновья так же хорошо пойдут, как Баршевы, - то я умер бы покойно!"

Эти слова папеньки у меня сильно врезались в память. Впоследствии эти Баршевы

были известные профессора в Петербургском и Московском университетах по

кафедре уголовного права. Между студентами-юристами 40-х и 50-х годов

сохранилось предание, что московский Баршев (Сергей Иванович) в одной из

своих лекций всенепременнейше говаривал фразу: "Россия на поприще уголовной

юриспруденции породила и воспитала два цветка: это брата Яшу в Петербурге и

меня в Москве". Петербургский же Баршев (Яков Иванович) в свою очередь

говорил: "Россия на поприще уголовной юриспруденции породила и воспитала

два цветка - это брата Сережу в Москве и меня в Петербурге". Так их и окрестили: братом Сережей и братом Яшей!.. <...>

9) Федор Антонович Маркус и жена его Анна Григорьевна. Он был

экономом при московской Марьинской больнице, и квартира его была в том же

каменном флигеле, как раз над нашею квартирою, и такого же самого

расположения. Это был родной брат Михаила Антоновича Маркуса, известного

впоследствии лейб-медика. Женился он уже на моей памяти в начале 30-х годов.

Он был симпатичнейший человек. Как ближайший сосед наш, он хаживал к нам, еще бывши холостым, и часто проводил вечера, разговаривая с папенькой и

маменькой. Говорил он отлично, и я, бывало, уставлю на него глаза, только и

смотрю, как он говорит, и слушаю его!.. {2} Вообще он оставил в моем детском

воспоминании самые отрадные впечатления. После женитьбы своей он тоже

изредка продолжал свои к нам посещения, но жену свою не знакомил с

маменькой, да, впрочем, и ни с кем из больничных дам. Когда умерла маменька, то Федор Антонович, по просьбе отца, был главным распорядителем похорон и

после похорон почти ежедневно навещал папеньку, развлекая его своими

разговорами, и в это время еще более сблизился с нами. Когда отец после смерти

33

маменьки, подав в отставку, уехал в деревню, то Федор Антонович Маркус

неоднократно брал меня из пансиона Чермака к себе на праздники. <...> Я должен упомянуть 10) Аркадия Алексеевича Альфонского {3} и жену

его Екатерину Алексеевну, рожденную Гарднер. Этих двух личностей я помню

чуть-чуть, потому что они оставили больницу чуть ли не в конце 20-х годов.

Екатерина Алексеевна Альфонская была настоящим другом моей маменьки, и, по

рассказам последней, они чуть не ежедневно видались. <...> Аркадий Алексеевич

Альфонский из больницы перешел в профессора Московского университета по

медицинскому факультету и был впоследствии деканом факультета.

Замечательно, что маменька похоронена возле бывшего своего друга Екатерины

Алексеевны, на Лазаревском кладбище. У супружества этого в числе прочих

детей был сын Алеша, впоследствии Алексей Аркадьевич. Этот сын их был моим

товарищем по пансиону Чермака. <...>

Наши гости

В дополнение к сообщенному мною о наших родных со стороны матери, я