победим; о, к ним, с ними!"

Я это все думал, я припоминаю ту минуту в самой полной ясности. И

никогда потом я не мог забыть ее. Это была самая восхитительная минута во всей

моей жизни. Я в каторге, вспоминая ее, укреплялся духом. Теперь еще вспоминаю

ее каждый раз с восторгом. И вот, тридцать лет спустя, я припомнил всю эту

минуту опять, недавно, и будто вновь ее пережил, сидя у постели больного

Некрасова. Я ему не напоминал подробно, я напомнил только, что были эти

тогдашние наши минуты, и увидал, что он помнит о них и сам. Я и знал, что

помнит. Когда я воротился из каторги, он указал мне на одно свое стихотворение

в книге его. "Это я об вас тогда написал", - сказал он мне {7}. А прожили мы всю

жизнь врознь. На страдальческой своей постели он вспоминает теперь отживших

друзей:

Песни вещие их не допеты,

Пали жертвою злобы, измен

В цвете лет; на меня их портреты

Укоризненно смотрят со стен {8}.

Тяжелое здесь слово это: укоризненно. Пребыли ли мы "верны", пребыли

ли? Всяк пусть решает на свой суд и совесть. Но прочтите эти страдальческие

песни сами, и пусть вновь оживет наш любимый и страстный поэт! Страстный к

страданью поэт!..

С. Д. ЯНОВСКИЙ

102

Степан Дмитриевич Яновский (1817-1897) - врач, служил в Межевом и

Лесном институте, затем в департаменте казенных врачебных заготовлений при

министерстве внутренних дел; вышел в отставку в 1871 году, с 1877 года и до

смерти жил в Швейцарии. Знакомство Достоевского с Яновским произошло в

1846 году. Они подружились, хотя внутренней близости между ними никогда не

было, несмотря на частые, почти ежедневные встречи в 1846-1849 годах в связи с

болезненными припадками у Достоевского, как уверяет Яновский, - первыми

симптомами эпилепсии. В 40-е годы Яновский находился под некоторым

влиянием прогрессивных идей. Позднее он стал делать служебную карьеру, в

тридцать шесть лет был уже статским советником. К середине 60-х годов прочно

установился на реакционно-славянофильских позициях.

К Ф. М. Достоевскому Яновский всю жизнь сохранял самые искренние и

теплые чувства. В 1859 году, когда Достоевскому было разрешено жить в Твери, но без права поездок в столицы, Яновский, как он сам писал об этом, "первый из

близких его знакомых посетил его в этом городе <...> единственно с целью

увидать и обнять дорогого мне Федора Михайловича" (НВ, N 1793 от 24

февраля/8 марта 1881 г.).

В 1860 году Достоевский оказался невольно вовлеченным в семейные

нелады Яновского с его женой - артисткой А. И. Шуберт. В дальнейшем

Яновский и Достоевский изредка обменивались письмами, и отношения их уже

никогда не были столь дружескими, как в 40-е годы.

Первое воспоминание Яновского о Достоевском, появившееся в печати,

касалось частного момента биографии писателя. Это было письмо С. Д.

Яновского к А. Н. Майкову, напечатанное в "Новом времени", N 1793 от 24

февраля/8 марта 1881 года, под названием "Болезнь Ф. М. Достоевского". Письмо

было вызвано информацией в газете "Порядок" (1881, N 39) о "Письме к

издателю" А. М. Достоевского, опубликованном "Новым временем" в N 1778 от

8/20 февраля 1881 года. "Письмо к издателю", в свою очередь, было написано в

ответ на статью А. С. Суворина "О покойном" (НВ, N 1771; см. наст. сборник, т.

2), в которой говорилось, что Достоевский заболел падучей болезнью в детстве.

А. М. Достоевский же доказывал, что "падучую болезнь брат Федор приобрел не в

отцовском доме, не в детстве, а в Сибири". Возражая на это утверждение брата

покойного, Яновский писал: "Покойный Федор Михайлович Достоевский страдал

падучею болезнью еще в Петербурге, и притом за три, а может быть, и более лет

до арестования его по делу Петрашевского, а следовательно, и до ссылки в

Сибирь. Дело все в том, что тяжелый этот недуг, называемый epilepsia, падучая

болезнь, у Фед. Мих. в 1846, 1847 и в 1848 годах обнаруживалась в легкой

степени; между тем хотя посторонние этого не замечали, но сам больной, правда

смутно, болезнь свою сознавал и называл ее обыкновенно кондрашкой с