соответствует действительности. Жуковский состоял в комитете изначально и

играл в нем значительную роль. Не случайно он произнес на юбилее речь о

Крылове.

8 Отсутствие Греча и Булгарина на юбилее Крылова явилось причиной

вызова Греча к Л. В. Дубельту и составления объяснительной записки на его имя.

В тексте этой записки, составленной после юбилея, есть существенные

фактические разночтения с текстом мемуаров (см.: PC. 1905. No 4. С. 201--203).

9 Юбилей Крылова почти совпал с годовщиной гибели Пушкина.

10 ...стихи его на выздоровление Шереметева.
– - Имеется в виду

стихотворение-памфлет А. С. Пушкина "На выздоровление Лукулла" (1835),

направленные против С. С. Уварова.

11 Речь Жуковского о Крылове была опубликована впервые в составе

корреспонденции Б. Ф. (Б. М. Федорова) "Обед, данный Ивану Андреевичу

Крылову в зале Благородного собрания..." (ЖМНП. 1838. С. 213--233). Цензурных

изъятий в речи Жуковского не было.

12 Жуковский был знаком с Воейковым с осени 1800 г., когда начались

собрания в доме Воейкова в Поддевичьем переулке; из "поддевиченской"

компании в январе 1800 г. образовалось Дружеское литературное общество

(ЖМНП. 1910. No 8, отд. 2. С. 283).

13 Отношение Греча к А. Ф. Воейкову стало резко враждебным с 1823 г. С

этого времени в изд. Греча и Булгарина ("Северная пчела", СО) появляется целый

ряд выпадов против Воейкова. Со своей стороны Воейков включил убийственные

характеристики Булгарина и Греча в свою сатиру "Дом сумасшедших".

14 Участие А. Ф. Воейкова в Отечественной войне 1812 г.
– - один из

наиболее непроясненных эпизодов его биографии. Поэтому нельзя однозначно

сказать, справедливо или нет выражаемое Гречем сомнение. Ю. М. Лотман

отмечает, что "Воейков был причастен к литературному кружку Тарутинского

лагеря (штаб Кутузова) и, по некоторым сведениям, принимал участие в

партизанской войне" (Поэты 1790--1810-х годов, с. 259).

15 Свою балладу "Светлана" Жуковский посвятил А. А. Воейковой,

которую с тех пор стали называть в литературных кружках и салонах

"Светланой".

16 В примеч. Греч приводит текст этой эпиграммы. Сегодня проблема ее

авторства считается решенной в пользу А. А. Бестужева.

17 Подробнее историю доноса Воейкова на Булгарина и Греча см.: Греч Н.

И. Записки о моей жизни. М.; Л., 1930. С. 830--835.

А. Д. Блудова

ИЗ "ВОСПОМИНАНИЙ"

<...> Из ежедневных посетителей и друзей моих самый милый, добрый и

любезный был Василий Андреевич Жуковский. Он для меня был такое же

предвечное существо, как отец и мать, как Дада и Гаврила1, которые для меня не

имели начала, которые, казалось, всегда существовали и никогда не были детьми,

ни даже очень молодыми людьми, а всегда большими, что-то вроде первого

человека, сотворенного совершеннолетним. По-немецки мне бы хотелось сказать

о Жуковском: ein Urfreund. И батюшка, и матушка всегда были такие веселые,

когда приходили в детскую с Жуковским, а Жуковский был так добр, так ласков,

шутлив. <...>

"Душа моя -- Элизиум теней", -- сказал некогда Тютчев2. И сколько,

сколько их восстает около меня3 и роится в моей памяти, пока пишу я эти строки

в полночный час, при однообразном стуке этих дедовских часов, переживших

столько поколений, стольких славных, стольких сильных, стольких доблестных и

прелестных человеческих лиц! Тут и поэтический образ Александры Андреевны

Воейковой: молодая, прекрасная, с нежно-глубоким взглядом ласковых глаз, с

легкими кудрями темно-русых волос и черными бровями, с болезненным, но

светлым видом всей ее фигуры, она осталась для меня таким неземным видением

из времен моего детства, что долго я своего ангела-хранителя воображала с ея

чертами. И возле нее, верные ей до гроба и по смерти, друзья ее: Жуковский, с

своим добродушным и веселым смехом, с своими шутками, с балагурством, столь

не похожими на меланхолию его стихов. <...>

<...> Когда батюшка жил холостым в Петербурге, он получал очень