Немного времени спустя Жуковский, будучи за границей, услышал о

неудаче моей трагедии "Битва при Тивериаде"4, написанной мною во время

турецкого похода, под влиянием Востока крестоносцев, которая упала на сцене

при первом ее представлении: это совершенно убило во мне расположение к

драматической поэзии. Сочувствуя моему огорчению, Василий Андреевич

написал, с берегов Рейна, добродушное письмо к другу своему, слепому поэту

Козлову, и просил его передать мне, чтобы я не упадал духом и не оставлял

поэзии, по моему искреннему к ней расположению5. Что для него был безвестный

юноша, только что выступивший на литературное поприще, на котором сам уже

пожал обильные лавры?
– - и, однако, он не остался равнодушен к его неудаче!

<...>

Успех "Путешествия по Святым местам" ввел меня в литературный круг

Петербурга, когда бывали собрания у Жуковского. Он меня познакомил с слепым

поэтом Козловым, которого поэма "Чернец" приобрела ему большую известность.

Разбитый параличом, лежал он на болезненном одре, по счастию еще окруженный

семьею, в которой Жуковский принимал живое участие, ради его бедности. Но

Козлов был поэт в душе и, несмотря на истощение физических сил, только и

мечтал о поэзии и беспрестанно сочинял стихи, которые с большим

воодушевлением говорил нам наизусть на своих вечерах. К нему сбиралось

еженедельно несколько присных, иногда и писателей, и часто бывала тут графиня

Лаваль, тетка княгини Зинаиды Волконской, которая покровительствовала поэту,

по любви своей к литературе и ради его беспомощного положения. Бывали иногда

Жуковский и Плетнев, и мне доводилось читать пред ними отрывки из моего

путешествия или стихи6. <...>

Помню, какое трогательное слово сказал однажды Жуковский, чтобы

утешить болящего: "Ты все жалуешься на свою судьбу, друг мой Иван Иванович;

но знаешь ли, что такое судьба?
– - это исполин, у которого золотая голова, а ноги

железные. Если кто, по малодушию, пред ним падет, того он растопчет своими

железными ногами; но если кто без страха взглянет ему прямо в лицо: того осияет

он блеском золотой головы!" Как это глубоко и проникнуто загадочною

мудростию Востока! Козлов заплакал и потом переложил слова сии на стихи7. По

смерти бедного страдальца, Жуковский испросил пенсию его дочери и напечатал

полное издание всех его стихотворений.
– - Такова была ангельская его душа. <...>

В поместье Гончаровых посетил печальную вдову Пушкина Жуковский,

который принимал большое участие в ее судьбе и был недалеко в Калуге с

цесаревичем8. Ему показалось странным, что я там нахожусь во время глубокого

ее траура, потому что не знал моих коротких отношений с ее братом. "Что вы

здесь делаете?
– - спросил он, -- не лучше ли вам ехать в Москву, чтобы нам

сопутствовать и объяснить цесаревичу ее древнюю святыню". С радостию принял

я столь лестное предложение и поспешил в Москву. Там представил меня

Жуковский государю наследнику, и, в его свите, объехал я все обители столицы и

ее окрестности. В Новом Иерусалиме особенно требовал от меня Жуковский

подробных объяснений, так как я недавно обозревал древний и мог сравнивать

оба святилища; он содействовал к тому, что великий князь украсил мрамором и

лампадами внутренность Святого гроба в Воскресенске. После этой

замечательной для меня поездки я опять довольно долго не видал поэта, который

уехал за границу, и там было наше последнее свидание. <...>

На обратном пути чрез Германию посетил я, во Франкфурте-на-Майне,

уже болящего Жуковского9. Тут остановился я на два дня единственно для того,

чтобы насладиться его обществом, как бы предчувствуя, что это было в

последний раз. Погруженный совершенно в заботы семейные, он сам как бы

делался ребенком для своих малолетних детей и переводил для них с немецкого

различные сказки, "Кот в больших сапогах"10 и другие подобные, с обычною

своею грациею в живом слоге. Отрадно было смотреть на этого поэтического

старца, угасавшего в звуках своей лиры, на берегах любимого им Рейна. Он

только что окончил свой знаменитый перевод "Одиссеи" и мечтал о "Илиаде", хотя не знал еллинского языка; для этого приготовил себе подстрочный перевод