позвольте мне пожелать, чтоб духовное наследство Жуковского и, если могу

присоединить к нему Киреевских, его близких родных и последователей, -- эта

искренняя горячая любовь к добру, просвещению, свободе, благородной,

человечной, благочестивой, всегда здесь не только не оскудевала, но развивалась,

процветала и распространялась на пользу и славу Отечества. <...>

Кстати, приложу здесь краткую записку о Жуковском1, написанную

Авдотьей Петровной для Шевырева и найденную мною в его бумагах.

Содержание сходно с запискою ее покойной сестры Анны Петровны Зонтаг2,

написанной для меня и напечатанной в "Москвитянине", но с некоторыми новыми

подробностями. Впрочем, повторение таких сведений не мешает, а сходство

служит подтверждением достоверности.

Жуковский родился в 1783 году, в двух верстах от Белева, в селе

Мишенском, известном в округе живописным своим местоположением. Из

первого его младенчества дошел до меня один только рассказ. Старушка наша

мама, входя однажды в большую гостиную, обомлела от изумления, увидя на

полу, в дверях, явление Богородицына образа: образ этот висел в углу, высоко на

стене, и Жуковский, стоя на четвереньках, срисовал его через всю горницу,

мелком на полу. В 90-м году переехал он из Мишенского в Тулу (где мой отец, П.

Н. Юшков, служил). Сперва ходил он в народное училище, но оттуда был выгнан

за неспособностью; потом учился дома, у Филата Гавриловича Покровского

(печатавшего некоторые статьи в "Приятном и полезном препровождении

времени", под именем Пустынника Алаунской горы), у г-на Жоли и иных. Тут

начал он писать стихи и трагедии. Первая была, кажется, "Камилл, или

Освобожденный Рим"; вторая -- "Г-жа де Латур", из "Павла и Виргинии". Первую

сыграли благополучно все дети между собою; представление второй неудачно

кончилось, потому что зрители вместо платы принесли актерам конфект. В 96-м

записали Жуковского в военную службу, и г. Постников, капитан Кексгольмского

гренадерского полка {Нашлось письмо Жуковского из Кексгольма, где он

описывает прибытие туда Суворова.}, отвез его в этот полк в Финляндию и через

2 или 3 года3 привез назад в Тулу чуть ли не офицером в отставке. Тут начались у

нас разные военные игры. Жуковский с линейкой в руках учил нас, девочек,

маршировать; были сражения и пр. В 97-м, после кончины моей матери,

Жуковский написал оду "К добродетели". Тогда же переселились мы все из Тулы

в Мишенское и стали ездить ежегодно в Москву. В Москве Жуковский вступил в

Университетский благородный пансион и скоро стал писать много и печатать в

журналах, при пансионе издаваемых: "Утренняя заря" и пр., о которых может

рассказать вам Антонский. Чуть ли не в тот же год стали они собираться к

Воейкову на дачу на Девичье поле; установили литературное общество, и каждый

член приносил еженедельно что-нибудь своего, для прочтения; Жуковский, двое

Тургеневых, Андрей и Александр; двое Кайсаровых, Андрей и Михаил, Родзянка,

который после сошел с ума, Воейков, Афросимов, Сухотин и многие другие.

Мерзляков был главным руководителем и председателем. Кайсаров писал

протоколы их заседаний. Скоро это общество сделалось подозрительно полиции и

рассеялось, но, конечно, тут положено основание всему литературному поприщу

Жуковского. В это же время, несмотря на ученье пансионское, Жуковский был

записан в Соляной конторе и служил кем-то. Летом, уезжая в деревню, переводил

он комедии Коцебу4, некоторые немецкие романы, "Мальчик у ручья"5 (который

потому и назван "Мальчик у ручья", что начинается так: "Вильям сидел у ручья и

плакал"), и Флорианова "Дон-Кихота". В 802 напечатал он первый важный

стихотворный перевод свой: Грееву элегию, в "Вестнике" Карамзина; и потом,

ободряемый похвалою Карамзина, сочинил также для "Вестника" повесть "Вадим

Новогородский", которую не кончил, огорчившись смертью Андрея Тургенева,

памяти которого и посвятил первый труд свой; половину года проводил он в

Мишенском, там написал "Людмилу", "Громобоя" и прочитывал почти ежедневно

стихи свои старушке, нашей бабушке, которая ими радовалась.
– - В 808 принял на