С торца имелась неприметная калитка, открывающаяся ключом. Бона зашла внутрь территории и через минуту завернула на задок здания, туда, где был отдельный вход, скрытый навесом. Но стоило ей завернуть за угол, как со стороны раздался негромкий оклик. Бона повернула голову, остановилась, с удивлением глядя на собеседника, и спросила:

– Ты уверена, что сейчас должна находиться здесь?

Блеклый огонек «примы» блеснул у самых пальцев. Серега скривился сквозь густые усы и выпустил струйку дыма. Хмурый взгляд прищуренных, впалых глаз поискал пепельницу. Старая жестяная банка с окурками стояла рядом. Серега затушил сигарету и тяжело вздохнул. Эх, детки, детки. В гроб сведут эти детки.

Утренний звонок сына испортил старику настроение на весь день. Да что там день. Разгребать неприятности тридцатилетнего оболтуса-сына придется несколько месяцев, если не целый год. Для кого-то сто пятьдесят тысяч рублей, которые тот задолжал банку, не деньги. А для него, работающего пенсионера, в самый раз – затянуть ремень по самое горло.

Серега смачно сплюнул под ноги. Послать бы все подальше, вместе с непутевым дитятком, да жалко… А еще коллекторы. Вот где настоящая беда. Сын прописан в его маленькой однокомнатной квартире и по договору приватизации имеет долю. Как бы не отобрали последний угол в его жизни… Эхе-хе.

Серега огляделся и лениво потер ладони, наблюдая за девчонкой, простучавшей каблучками мимо тира и привычно подмигнувшей ему. Хорошая девчонка, бьет по цели, как охотник-эвенк. Из десяти выбивает десять. Видно, талант. Таких стрелков он только в Афгане видел. Даже среди отслуживших пацанов, иногда забредающих к нему в тир, встречаются такие, что и половину целей мажут. А тут совсем пигалица.

Старик, сидя на ступеньке, пригнулся, чтобы подтянуть шнурок на кроссовке, как его боковое зрение что-то уловило. Что-то такое, что заставило нахмуриться и быстро поднять голову. Девчонка, завернувшая за угол элитного клуба, расположенного наискосок, метрах в пятидесяти от тира, вскрикнула и вылетела из-за угла.

Серега ошарашено моргнул, тут же вскочил со ступенек, и, бормоча под нос, споро двинулся к ограде. В это время из-за угла, с невидимой ему стороны дома прокатился гортанный угрожающий рык. Воздух вздрогнул, да так, что качнуло.

Старик резко остановился, а потом тихо охнул, глядя, как девчонка невероятно быстро перекувыркнулась через голову, вскочила и с силой метнула что-то, сверкнувшее ярким металлическим шариком. Серега, не раздумывая, побежал вдоль ограды. Но чем короче становилось расстояние до другой стороны дома, тем труднее было бежать, ноги вязли в траве, а дыхание затягивалось в хрипе. Не выдержав, старик схватился за перекладину ограды и крикнул:

– Эй, шалавы, отстаньте от девчонки.

Последние два-три метра дались с трудом. Наконец добежав, Серега глубоко вздохнул, пытаясь выровнять дыхание, прищурился и внимательно посмотрел – что происходит на заднем дворике особняка. А когда разглядел, то неподвижно застыл, думая, что в его старой голове случилась серьезная поломка. Авария, после которой механизм уже не подлежит ремонту…

Организм, рассчитанный на сверхсильные нагрузки, не подвел. Подвело другое – наработанный стереотип мышления и беспечность. А вот предчувствие было.

Какое-то время назад Бона вдруг начала чувствовать, что вокруг нее разворачивается странная ситуация, которая в сумме исходных данных не дает никаких прогнозов. А такого просто не бывает.

Не бывает, чтобы в элитный клуб «Скатах», по распоряжению госпожи, на «престижную» должность уборщика был принят никому не известный Аркаша, от которого не просто несло колдовством. От него как от слона воняло крепкой чужеродной силой.

Не бывает, чтобы госпожа напрямую отдавала распоряжения кукле, приглашая ту к себе в кабинет, не только в обход ее, Боны, но и во вред своего высокого положения. Не приличествует госпоже общаться со слугами-рабами, слепленными из вытяжки агар-агара, магических суррогатов плоти и скрепленных на старых костях.

Были и другие, мелкие, ничего не значащие случаи, которые имели свои оправдания, объяснения, причины. Но сложенные вместе, вдруг сплелись в клубок опасной интриги, и едва не вырвали ее из жизненного цикла.

Бона никогда и никому не верила.

Бона всегда верила только себе. Это ее и спасло.

В первую секунду, когда узкая воронка стального жезла с опоясывающими кольцами из черного гранита уперлась ей в живот, Бона успела только задержать дыхание. Тело сработало само, без участия ее сознания, подпрыгнув вверх и перехватив руку могильщицы.

Иза опоздала с Казнью – именно так называется мучительная процедура по блокировке сосуда – накопителя силы. Но вырвать жезл из ее рук не удалось. Иза, с безумными, остекленевшими глазами, резко вывернулась, закрутившись мельничным колесом, и отбросила Бону от себя. Та отлетела на несколько метров и молниеносно перекувыркнулась.

Выпущенный бета-магом артефакт защиты, и «Сеть Валгаллы», выплюнутая из жезла, одновременно просвистели в воздухе. Устремились навстречу друг другу и ударились в одной точке пространства. Мерцающая стена защитного артефакта вздыбилась на несколько метров вверх и тут же по ее вертикальной поверхности растеклись ядовитые сети магического жезла. Ни на миг не раздумывая, Бона взвилась в воздухе.