– Ты чего такая злая? – спросил Саймис, приглядываясь к оранжевым теням в ее глазах.

Вара привычно скривила губы и отвернулась.

– Заскучала мамочка. Засиделась без работы, - ответил за нее Саян.

– Если Коллегия сказала – нет, значит, нет. Я, по-твоему, должен был провозить тебя контрабандой, в чемодане с двойным дном? – хмуро сказал обезьянке Саймис и отхлебнул остывший кофе.

– Ой, мамочки! Можно подумать, я не знаю ваши трешовые выкидоны с контрабандой… Совести у вас нет!
– Вара надула щеки, надула нижнюю губу, и, казалось, надулась вся сама, вместе с оранжевой шерсткой.

Саймис и Саян переглянулись и неслышно засмеялись.

– Не сердись, дорогая. Со следующего месяца ты опять в работе.

– Конечно, дорогой, со следующего месяца я опять в работе, - передразнила мастера обезьянка. – Еще скажи о моей амортизации, о нерентабельности частого использования магического васикалоорохуна… Тьфу, ты, мамочки… Лицемеры! А потом еще за глаза обзывают нас васьками.

– Вара, не сердись, это же сленг, - миролюбиво ответил Саймис.

Вара фыркнула и еще больше выпятила нижнюю губу.

– Отстой.

Саян помалкивал и хитро поглядывал на Вару и Саймиса. Зная сварливый характер своей опекунши, бывший опёнок старался не задевать ее, дабы не травмировать тонкие магические флюиды васька, выбравшего для себя обличие обезьянки Вары.

Васикалоорохун – редкий вид магических сущностей. Чистый энергетический сгусток, с зарядом прочности – несколько сотен лет, отличается высокой разумностью и способностью к передаче знаний и магических навыков… Но, как любит говорить сама Вара – у всего хорошего всегда есть парочка припрятанных недостатков, – скромно оправдывая собственный склочный характер, перепады настроение, занудство и истерики.

– Кстати, Ландаль рассказал интересный случай. Самка диссуната пробралась в мир и наплодила кучу икринок.

– Ты находишь, что это интересный случай? – Вара в это время старательно ковырялась в ухе.

– Интересно то, что самка оказалась с признаками одержимости. Угрожала, посылала проклятья.

– Сбрендила, - задумчиво почесал нос Саян. – А сколько было кладок?

– Три, и все полноценные.

Саян присвиснул.

– Сбрендила.

– А что угрожала-то? Для легатов у нее должен был быть хороший аргумент. – Вара перестала теребить в ухе и заинтересованно выгнула шею.

– Угрожала кем-то, называя его абсолютным, чуть ли не совершенным… Легаты не дослушали, их знакомство с тварью прервал аркан «Слово».

– Неосмотрительно, - обезьянка покачала головой. – Лично я бы эту тварь выпотрошила наизнанку. В категориях «абсолютных» числятся только непроверенные, мифические существа. Развернутый мир необъятен. Так, что, не смешите меня, мамочки, легаты Ландаля, мягко говоря, обложались. Э-э-э, это что, нормально?! – Вара выпрямилась стрелкой и ткнула пальцем за спину Саймиса. – Ребята, что здесь творится? Караул!

Саймис и Саян быстро обернулись. Ресторатор на долю секунды замешкался и успел только вскочить со стула, как утарк мастера Саймиса выкинул луч квази-территории. Пространство на миг погрузилось в темноту и тут же вынырнуло в свет.

Зал почти опустел. Только на другом конце настороженно замерла охрана, держа наизготовку орудие. За дальним столиком удивленно обернулась влюбленная парочка, в другом углу застыл на месте ожидающий развязки официант.

Саймис рванул вперед, пробежал мимо нескольких столиков, как вдруг резко затормозил, увидев поднятую руку со сверкающим оттиском жетона на тыльной стороне ладони.

Ее лицо скрывали широкие поля светлой шляпы. Легкое платье струилось мягкими складками, закрывая фигуру до щиколоток. Черные волосы были сплетены в тугую косу. Загадочный облик, обреченно волнующий романтичных музыкантов портили тонкие губы, дрогнувшие в презрительной усмешке.

Молодая женщина приподняла поля шляпы и с холодным равнодушием посмотрела на Саймиса.

– Мое имя – Иза. Номер патента можете узнать в любом отделении службы «М».

– Делать мне нечего, - уныло проговорил Саймис и посмотрел на единственного человека в зале, неподвижно застывшего окаменелой статуей, с потухшим и бессмысленным взглядом. Его поднятая рука еще крепко держала вилку, а открытый рот был готов принять последний кусок пищи.

Тонкие пальцы могильщицы цинично потрепали хохолок на затылке человека и смахнули пылинку с пиджака. Ладонь, на которой продолжал гореть черный жетон с вензелем «М», опустилась на голову жертвы.