– А ты не стой, как истукан, – обратилась она к мужу. – Извинись перед господами!

– Джерри, Ольгерт Вирт, извините меня… – сказал Василий Гвидонович, но продолжить не смог.

За время конфликта мужик отрезвел… и так перенервничал, что попытка произнести извиняющуюся речь увенчалась провалом. Поэтому он лишь послушно склонил голову, как дитя, признавая таким образом, что не прав, и любые возмущения с его стороны по поводу смерти брата – это просто нелепо, ибо Славко был сам в этом виноват. Сейчас у него был такой вид, будто он жалел, что родился на свет. И, вполне возможно, так оно и было…

– Мы сейчас же уберем труп и поставим памятник на место, – пообещала Вавилина. – Люди, расходитесь! Давайте, расходитесь, – махала она руками. – Валера, Гоша, а вы останьтесь, поможете нам с Василием!

Товарищи-алкоголики проявили солидарность, остались и начали им помогать.

Джерри и Ольгерт Вирт сознавали, что некоторые люди не уходят, а лишь отходят и жадно таращатся на них со стороны, запасая сплетни, как белка орехи. Поэтому они решили покинуть место происшествия.

* * *

Слева от них тускло блестело маленькой монетой оранжевое солнце, а где-то неподалеку в лесу щебетали птички – по всем признакам жизненный круговорот продолжался, хоть и не все в нем принимали участие… возможно, так было даже лучше!

Джерри Томбстон и Ольгерт Вирт направились к противоположной стороне здания – на задний дворик рыцарской таверны, где находились Палома со своей дочерью.

– Папа, папа! Что там случилось? – закричала девушка и побежала к отцу.

Но вдруг она споткнулась и упала, а потом завыла… но не как маленькая девочка, разбившая в кровь коленки, а как пес, учуявший нечто страшное в лунном свете.

За два шага от Джульетты находилась стена, возле которой одна на другой были сложены пустые стеклянные бутылки – как дрова у камина, но побольше; метра два в высоту и где-то четыре в ширину. Но речь шла не о размерах данного сооружения. Ходить возле этого аварийного нагромождения стеклотары было опасно. Джульетте строго настрого запрещалось к нему даже близко подходить. И сейчас она нечаянно нарушила запрет и остановилась как раз возле него. Левой рукой девочка уперлась в бутылки, а правой – смахивала кровь и грязь с коленок. Одно неаккуратное движение, и в любой момент стена могла разрушиться.

И тут Джерри посетило одно из тех ужасных видений, что наверно уготованы лишь мужьям да отцам…

Бутылки, скатывающиеся с тяжелым, похожим на кашель треском. Кривые стрелы осколков, летящие в обнаженный живот и лицо его дочери. Никакие ужасы инквизиции не сравнятся с судьбами близких людей, которые может нарисовать обеспокоенное воображение.

Юноша молниеносно подбежал к Джульетте и подхватил ее на руки.

– С тобой все в порядке, милая?

– Да, папочка, – ответила она. – Только болит вот здесь, и здесь, – Джульетта указала на раны на коленях.

“Эх, что там колени – могло быть и хуже! Если б эта стена… – пронеслась мысль в голове Джерри. – Давно ее надо убрать, а все никак нету времени. Сегодня же обязательно этим займусь!”

– Не беспокойся, Джульетт, это пройдет! – сказал он и передал дочь матери.

– Джерри, так что же все-таки там произошло? – спросила Палома. – Мы слышали шум – гул толпы… испугались… поэтому не выходили, а то мало ли что могло случиться.

– Вы правильно сделали! – одобрил Ольгерт Вирт.

– Да, правильно, – поддержал Джерри. – А что там произошло? Да так, ничего особенного – этот бомжара Славко напился, его уцепила белая горячка, он вылез на памятник и перевернулся вместе с ним. Ну, и умер! А потом подошел его брат Василий с женой, подстрекательство толпы дало свое, и он попытался обвинить меня в смерти Славки. Но тут подтянулся Ольгерт Вирт и начал вправлять эму мозги. А дальше в дискуссию вмешалась и жена Василия – Вавилина. Она начала оправдывать своего мужа, пообещала поставить памятник

“неизвестному мужчине” на место и убрать труп Славки. Вот и все дела!

– Ага… – протянула Палома. – Спасибо за исчерпывающийся ответ, – поблагодарила она юношу и поцеловала его в щечку.

– Мам, мамочка, а этого пьяницу Славку тоже закопают в землю? – поинтересовалась Джульетта голосом, упавшим до конфиденциального шепота.

– Что значит “тоже”? – занервничала Палома.

– Доченька, – произнес Джерри. – Ты помнишь, что я тебе завтра должен объяснить?