– Сдурел совсем, отпусти…

Зубы впились в молнию, руки прижали к себе дёрнувшегося Яра, прошлись по спине вниз, к ягодицам.

– Не целуй меня там!!!

– Яр, помнишь, я говорил, что люблю тебя?

– Такое забудешь?!

– Тогда почему ты остался?

– Что?

Пальцы щёлкнули пуговицу на ширинке, осторожно потянули джинсы с бёдер. Яр залился краской – теперь он весь как на ладони, мягкая ткань нижнего белья ничего не скрывает.

– Я не остался. Я убежал, если ты забыл.

– Ты мог позвонить этому своему Сергею, чтоб он тебя забрал. Не обязательно рассказывать всё, просто показать ссадины и сказать, что я тебя избил. Юристу большего повода не надо… Почему же ты остался?

Матвей прижался к паху, коснулся губами головки.

Глупо отвечать: «Потому что ты мой брат»,- когда желания в тебе совсем не братские, и мысли в голове вертятся далёкие от праведных. Яр отстранился, кое-как поднялся на негнущихся ногах, стянул одежду, склонился и сам поцеловал Матвея.

– С днём рождения,- упрямо дерзко выпалил он, пряча лицо на плече парня, чтоб тот не заметил полыхающих щёк.

Матвей усмехнулся, прочертил пальцем Яру спину, заставляя того ещё плотнее в него вжаться.

– Не бойся…

Ладони легли на ягодицы, сжали. Губы коснулись уха, сдув прядку, шепнули:

– Хочу, чтобы ты мне помогал.

Яр прикусил губу, нерешительно потянулся к футболке Матвея, кое-как стащил её негнущимися руками. В рот скользнули чужие пальцы, он послушно лизнул их.

– Умница…

Поцелуй, лёгкий укус за ухо, язык пощекотал линию шеи. Одна рука легла на грудь, пальцы второй знакомо прошлись между ягодиц, протиснулись внутрь. Судорожный вздох.

– Тише… всё хорошо, не сжимайся…

– Не могу…

Рука накрывает член, скользит по стволу, чуть стискивает головку и Яр непроизвольно начинает двигать бёдрами в такт движениям, впускает в себя пальцы – один, второй. Губы смыкаются на соске, выжимая очередной судорожный всхлип.

– Я тебя люблю…

Яр сам расстегнул молнию Матвею, прижался лбом ко лбу, закусил губу и медленно сел сверху, чувствуя, как проскальзывает в него влажная упругая головка. Осторожно протиснулась, заполняя собой всё внутри. Стало обжигающе горячо. Позволил до предела протолкнуться в себя. Талию сжали сильные руки. Боль растворилась в хриплом дыхании, то ли Матвеевом, то ли его собственном. Тело покрылось испариной, чтоб не соскользнуть с Матвея, пришлось вцепиться ему в плечи. Пальцы шлёпнули по спине, ощущая, как перекатываются под кожей мышцы, впились ногтями в лопатки. Ладони брата сжали рёбра, чуть приподняли и опять опустили, выбивая изо рта стон.

И ещё раз.

И ещё.

Стон за стоном. Толчок за толчком.

Губы накрыли губы – кто кого первым поцеловал? Скользнули по влажным волосам. И кто кого к себе прижал?

Отвернулся, но прежде, чем зажмуриться, натолкнулся взглядом на собственное отражение в бегущем рядом ручье.

Растрепанный, раскрасневшийся от желания незнакомец сидел в объятиях его брата. И сам обнимал, сам двигался, чтобы застонать ещё громче… чтобы был повод прильнуть к губам обнимающего его парня.

…Когда же он пересёк черту, отделяющую любовь к брату от любви к мужчине?

6. Отражение: жизнь и смерть

Иногда время тянется бесконечно долго, ты вязнешь, точно в киселе, ожидая чего-то. А бывает – не успеешь оглянуться, а нечто уже свершилось, и ты даже не знаешь, как так случилось, почему время сорвалось в бега и в перевёрнутых часах не песчинки, а океанские потоки. А бывает, ничего не меняется, всё так же с востока встаёт солнце и укатывается за западные леса, но однажды ты закрываешь глаза, оглядываешься назад и неожиданно понимаешь, что мир изменился до неузнаваемости – в нём не прибавилось красок, не появилось новых звуков… и всё же ты смотришь и понимаешь – что-то стало другим… возможно, ты сам.

Ещё полгода назад Яр жил самой обычной жизнью самого обычного человека. Жизнь не сильно изменилась – он всё так же вставал по утрам, по-прежнему любил рисовать и его мучили всё те же видения. И всё же… всё же…

– Тише-тише…- Яр сонно моргнул, рассматривая руку, в которую вцепился сквозь сон, когда в кошмаре опять падал в пространство. Откинул, точно ядовитую змею, а Матвей только усмехнулся, не отрывая взгляда от ночной дороги. Машину мягко качнуло на выбоине. Вывернул руль левой рукой, а правая опять потянулась к Яру, убрала растрепанные волосы с лица, большой палец очертил губы.- Это всего лишь кошмар.