Шрифт:
Сила, буйная мощь бежала игривой волной по крутым мышцам Верзилы.
Отбросив ставший теперь уже ни на что непригодный ломик-петельку, Верзила, дружелюбно улыбаясь, снял со стопки радиаторов-обогревателей верхнюю «гармошечку». Сначала с небольшим вздохом «растянул» ее, как тульскую гармонь-двухрядку, и с мощным выдохом собрал ее «меха» на место.
Шурик обалдело, ничего не понимая, но обо всем нехорошем наперед догадываясь, раскрыв рот, смотрел на цирковые трюки Верзилы.
А тот, как бы питаясь онемевшей энергией несчастного зрителя, не удовольствовался продемонстрированным. Он схватил кирпич, оказавшийся под рукой и с мощным выдохом: «Хоп!» раскроил его пополам о колено, затем схватил еще один и — «Хоп!» — переломал надвое о голову.
— Ну-с, мне пора...— решительно произнес Павел Степанович и напутствовал:
— Я вижу — вы сработаетесь. Желаю вам успехов в труде и большого счастья в личной жизни.
Пожимая на прощание руку, Павел Степанович ощутил в рукопожатии Верзилы такой прилив мощи, что не удержался и интонационно подчеркнул слово «Большого» до написания с заглавной буквы...
Глянув в глаза Шурику, Павел Степанович словно глубоко погрузился в некую печальную мысль и добавил:
— Благодарю за внимание...
* * *
Шурик и свалившийся на его несчастную молодую голову напарник осторожно, прислушиваясь друг к другу, шли рядом. Если в одном из них (и вы догадываетесь, в ком) ощущалось выжидание момента для совершения прыжка-нападения, то в другом таяла затухающей синусоидой всякая надежда на спасение и сменялась на безвольное ожидание только всего самого наихудшего.
Над лестничным пролетом, где прижимаясь к стенам шли «напарники», тенью большой и страшной птицы промелькнула железобетонная панель, несомая краном на свое отведенное проектом место.
Приостановившись, напарники тихо проследили взглядом за ее «полетом».
— Послушай,— тихо и как бы о чем-то не очень важном и случайном спросил Верзила.— У вас несчастные случаи на стройке были?
Шурик был искренен в ответе:
— Еще ни одного не было...
Будут,— просто ответил напарник, нисколько не сомневаясь в своем предназначении сыграть роль судьбы Шурика.
— Пшли!
Они все так же осторожно и бесшумно продолжали свой совместный путь. У лестницы-стремянки, стоявшей ненароком на их пути, там, где было достаточно тесновато для прохода двум мужчинам, напарник легонечко прижал животом Шурика к стене.
Шурик почему-то только засмеялся частым-частым смешком, словно его кто-то щекотал.
«Нет! Да не может быть,— лихорадочно размышлял Шурик.— Он же сам виноват: распоясался, ну и получил... По заслугам! И потом, ну, не может быть, просто не может по природе быть наш советский человек таким кровожадным! Да и что я ему, собственно говоря, сделал?! Попросил уступить место беременной женщине?! Вот черт! Черт меня дернул просить у прораба напарника... Работал бы один, сам по себе, и не встретились бы, наверное, никогда! Город большой...»
Верзила убрал живот, и напарники продолжили путь.
Шурик свернул было по коридорчику налево, как что-то внутри него заставило остановился и оглянуться: напарника рядом не было.
Он исчез.
Испарился...
А может, затаился?..
Шурик было даже вздохнул с облегчением, но предусмотрительность вынудила поискать пропавшего напарника.
«Кто его знает, может, заблудился с непривычки?»
Напарника не было ни в соседнем помещении, ни на лестничном пролете. Шурик подошел к стене, в кладке которой зияла незаложенная по какой-то причине кирпичом дыра, решил там посмотреть.
Напарника не было и там...
Верзила стоял, затаив дыхание, совсем рядом. За углом будущей однокомнатной квартиры.
Он выжидал.
Как только студент полез зачем-то в дырку в стене, решение пришло внезапное и окончательное.
Верзила решительно сбросил с плеч пиджак, засучил рукава и взялся за мастерок. Кирпичи так и мелькали в его руках, откуда-то проснулась в нем дремавшая доселе выучка класть печи... Казалось, не прошло и полуминуты, как дыра стала сплошной стеной, как ей и надлежало быть. Она совершенно слилась с остальной частью кладки. И не отличить.
«И пусть! И не найдут! — радостно, заполошно думал Верзила.— И искать не станут, студентика какого-то. А если и станут, то не скоро. Интересно, сколько ему нужно, чтобы он заорал от страха?» — Верзила увидел на полу отломившуюся от веника веточку с пожухлыми листиками и воткнул ее в свеженький шов между кирпичами.
Приложив ухо к стене, прислушался.
И в зловещей тишине из-за стены ему почудилось не то пение ангелов небесных, не то прощальные вздохи и мольбы студентика.
«А в общем-то даже и леший с ним, с напарником,— решительно размышлял Шурик.— Так спокойнее. Сам все сделаю, а то еще...»