Шрифт:
Это заветное «сколько» говорило о многом: о настроении экзаменатора, о качестве конспекта, о времени и ситуации, когда уже можно идти на заклание или еще немного с этим потянуть.
Генка, выпив очередной, быть может, пятый стакан газированной воды, с ответом не спешил, словно смакуя во рту сладчайшее:
— Пять!
Перед Шуриком замаячила надежда в облике Генки Сенцова.
— Давай конспект! Горю!
Шурик коршуном набросился на стопку учебников и тетрадей товарища. Он истерично перебирал книги, но не находил искомого. Генка разочаровал Шурика своим ответом:
— Нету. Ребятам отдал. Вон — читают...
И Генка показал на злополучный плотный круг у раскидистого дуба. В этот самый момент парень, сидящий почти что на верхушке дерева, вооруженный биноклем, прокричал кому-то ответственному внизу:
— Можно переворачивать!
Шурик с отчаянием, достойным большого драматического актера, бросился дальше.
* * *
Дуб вернулся из Москвы ни с чем. И вообще об этой его поездке знали весьма немногие: он сам и Шурик. Что на самом деле произошло с Дубом в первопрестольной, оставалось загадкой.
Известно только, что перед началом осеннего семестра, в конце августа он вновь появился в стенах родной альма матер; занял свою законную койку в общежитии и, как ни в чем не бывало, стал появляться на студенческих танцевальных вечерах.
Сначала один, а скоро его вновь стали замечать с девушками. Он все так же весело хохотал, что-то на ушко рассказывая своей очередной пассии. Потом они смеялись вместе, а через пару дней он смеялся уже с другой девушкой.
И вдруг Дуб углубился в знания: его стали замечать в технической библиотеке читающим спецлитературу. Само по себе это было настолько неожиданно для Дуба и для его характера, что никто не поверил в серьезность его намерений.
А они у него появились.
Он как-то незаметно сдружился с Костей-мастером, получившим свое прозвище потому, что от природы был мастером на все руки, а особенно в той области, которая только-только проклевывалась в среде советской науки — радиоэлектронике.
Наверное, не стоит тратить время на то, чтобы описывать мыкания этой дисциплины на советских научных нивах. Это требует особого пера. Мы же остановимся на том, что просто подчеркнем, что Костя-мастер был просто самородком и редкостным умельцем.
Костя-мастер и Дуб нечто задумали. Наверное, инициатором задумки был все-таки Дуб, а Костя-мастер стал орудием воплощения задуманного прохиндеистым Дубом.
Момент весенней сессии был тем самым сроком решающих испытаний, когда задуманное Федором стало принимать осязаемые черты.
* * *
Дуб с утра выгнал ребят-соседей из комнаты.
— Завалить меня хотите?!
Предлог — решающая подготовка. Последний рывок на пути к экзамену.
Выждав некоторое время, он вытащил из-под кровати деревянный чемоданчик, на который предусмотрительно наклеил бумажку с изображением черепа со скрещенными костями.
Чемоданчик представлял собой сокровищницу Алладина, где Дуб от любопытных глаз прятал то, чем Костя-мастер мог бы гордиться перед всем студенческим миром, если бы Дуб с самого начала не «засекретил» все работы над своей идеей.
В маленькой подсобной комнате в подвале общежития с доброго согласия комендантши Костя-мастер давно устроил нечто вроде лаборатории-мастерской. Она была опутана, как паутиной, проводами и антеннами, в самых неожиданных местах были установлены списанные кафедрой радиоприборы, вызываемые к жизни талантливой рукой Кости-мастера. Когда радиолампы начинали вспыхивать разноцветным загадочным огнем, несведущему казалось, что он попал в таинственное царство колдуна и алхимика.
А в последние месяцы под бдительным оком Дуба Костя-мастер создал радиопередатчик, работающий на довольно приличном расстоянии и тем самым дававший возможность осуществить давнюю мечту Дуба: передавать шпаргалку правильного ответа по радио, во время экзамена, под самым, как говорится, носом ничего и никогда не соображавших экзаменаторов.
Решающим испытанием хитроумного изобретения был выбран момент курсового экзамена по физике...
Вынув из чемоданчика радиоснаряжение, Дуб торжественно облачился в него. На плече у него, словно ручной попугайчик, повисла маленькая антенна, внешним видом напоминавшая воланчик для игры в бадминтон. На голове он прикрепил миниатюрный наушник. Соединил всю мудрую, придуманную Костей радиоцепь и включил питание.
Дуб услышал Эфир...
В подвальчике Костя-мастер закурил свой неизменный «Беломор» и, путем включения в электрическую цепь, оживил свое детище.
...Шурик примчался в общежитие, последнюю на своем пути поисков цитадель Надежды. Надежды хоть на кого-нибудь, пожелавшего бы спасти его от неминуемого завала.
Общежитие, казалось, жило одним: всеобщей экзаменационной сессией. Закоренелые «госоценщики» — троечники, слонялись по коридорам в поисках, кому бы поплакаться на свою незавидную судьбу, хорошисты с книгами перед глазами загорали на жестяной крыше общежития, умные отличники не успокаивались на собственном благополучии и дотошно, по косточкам разбирали и разбирали все самые сложные экзаменационные билеты. Используя порой вместо доски дверь какой-нибудь жилой комнаты, они чертили на ней свои бессмысленные, на случайный взгляд непосвященного, формулы, перетекающие одна в другую, сливающиеся воедино и приводящие к разным результатам.