–  А могу и полторы цены дать, - не слушая её, продолжал он.

–  Врёшь! С тебя три шкуры сдерут, если своё государство будешь обманывать, - осмелев, сказала она. Почему-то почувствовала, что такой тон сейчас самый подходящие в разговоре с этим всесильным чиновником.
– Ты меня не обманешь!

–  Зачем обманывать? Деньги сразу выложу на этот стол.

–  Клади! А товар, он вот, рядом. В любую минуту можешь забрать.

–  Значит, согласна?

–  А кто откажется от такого заманчивого предложения - полторы цены?

–  Но расплачиваться будешь вот за этой перегородкой. Поняла?

У неё ослабли ноги. Ей захотелось присесть, но табуретка в прихожей была одна, приходилось разговаривать стоя.

Она поджала губы, процедила медленно:

–  Этого не будет никогда.

Он резко встал, заглянул ей в глаза, произнёс внушительно:

–  Тогда и разрешение на торговлю ты не получишь никогда!

И вышел вон.

Она подошла и в бессилии опустилась на табуретку. Сиденье ещё сохраняло его тепло. В голове сквозняк, как в этом сарае.

Вошёл Ветрок, спросил осторожно:

–  Договорились?

Она отрицательно покачала головой.

Он потоптался на месте, кашлянул.

Есеня подняла на него усталый взгляд, попросила:

–  Ты столько раз бывал в Царьграде. Помоги найти выход.

Он немного подумал, ответил:

–  Будем срочно менять причал!

–  Тогда быстрее!

Они вышли наружу, остановились. Несколько служащих порта возились с длинным металлическим тросом. Они завели его на корабль, просунули через отверстие для весла, а концы закрепили в кольце с длинным штырём, вбитым в деревянный настил.

–  Твоё судно арестовано, купчиха!
– торжественно объявил Сипеос.

–  За что?

–  За нарушения при пересечении границы.

–  Какие нарушения?

–  А это мне лучше знать!

–  Я буду жаловаться императору. У нашего князя с ним торговый договор!

–  Хоть Господу Богу! Только здесь я полный хозяин. Через меня не перешагнёшь! Если попытаешься перерубить трос, то стража рядом. В момент отберём весь груз в пользу государства. Понятно тебе?

И ушёл.

Есеня взглянула на Ветрока.

–  Что будем делать?

Тот пожал плечами, ответил хмуро:

–  Он действительно решает все. А жаловаться… Посмотри на пристань. Видишь, сколько нашего брата? Если все будут жаловаться… Поэтому им и дали такие права.

–  Выходит, только один выход: ждать, когда он смилостивится?

–  Да. Или согласится на крупную взятку.

«Черт с ним, отдам половину груза, - решила она.
– Товар не купленный, доход какой-никакой, но будет…»

На другой день Сипеос явился, как обычно, с утра. Возился в судах, только что пришедших в порт. Есеня терпеливо ждала. Наконец подошёл к её кораблю.

–  Господин Сипеос, - обратилась она к нему, - я согласна отдать тебе половину товара, чтобы ты освободил меня из-под ареста.

–  Императорские чиновники взяток не берут!
– гордо ответил грек и пошёл дальше.

«А шкурки на шубу жене забрал!» - с ненавистью глядя на толстый зад, подумала она.

Это всё так, но что же делать?

Стала просить Ветрока:

–  Может, у тебя есть хорошие знакомые среди таможенников? Подойди, поговори. Сам знаешь, иногда срабатывает.

–  Попробую, боярыня.

Три дня пропадал он с утра до вечера, возвращался мрачный. Наконец заявил:

–  Бесполезно, боярыня. Оперся наш грек. Больно уж ты ему понравилась…

–  Помолчи, Ветрок!

–  Молчу, молчу!

–  Неужели ты думаешь, что я с этим боровом…

–  Не думаю, не думаю!

–  А я думаю, - вдруг сникла она, и Ветроку стало до слез жалко её.

Дни шли, а Сипеос продолжал упорствовать.

Судно стояло уже две недели. Матросы изводились от безделья.

В начале третьей недели Есеня отвела грека в сторону и сказала, пряча глаза:

–  Я согласна…

Сипеос просиял.

–  Давно бы так!

–  Только с прежним условием. За товар полторы цены.

–  Конечно! Конечно!

–  И деньги вперёд. Потому что уже никому не верю.

–  Завтра принесу.

–  Утром. А вечером придёшь ко мне.

–  Согласен. Через неделю свободно поплывёшь куда хочется.

–  Через неделю?

–  А как ты хочешь? За товар полторы цены плачу!

Есеня подумала, ответила:

–  Пусть будет через неделю.

Назавтра он принёс деньги. Они заперлись в прихожей, вместе пересчитали их. Грек не обманывал.