В первые секунды схватки нищим удалось задавить воров численным преимуществом. На каждого бойца Эльбикра приходилось три оборванца. Но такое положение вещей сохранялось недолго. Подкрепление подоспело к воровскому главарю как со стороны ворот, ведущих в Вейдан, так и из соседних переулков. На подходах их встретили нищие, засевшие среди разрушенных домов. Из сохранившихся окон, сквозь дыры в стенах в нападавших полетели камни, разбивая черепа, круша кости, нанося увечья. Многие пали, так и не добравшись до площади, но еще большему числу сторонников Эльбикара удалось присоединиться к своему вожаку.

В отличие от Шапшена, так и стоявшего посреди улицы, в стороне от происходившего сражения, Эльбикар принимал в нем непосредственное участие. Размахивая огромным тесаком, способным сойти за меч, он метался по полю боя, рубя и коля нищих. Глядя на него, не приходилось сомневаться, что он по праву заслужил тот авторитет, который возвел его на самую вершину воровского сообщества. И его ярость, его сила и смелость воодушевляли сторонников и приводили в ужас противников. Нищие шарахались в стороны при его приближении, а самые трусливые бросали нехитрое оружие и спешили скрыться среди развалин. Тех, кто не успевал, отлавливали воры и…

Нет, эти люди не знали ни пощады, ни милосердия. То, как они расправлялись с врагами, в который раз поколебало мою веру в человечество.

Настал момент, и самые резвые из воров пробились к Шапшену. Их встретил Моус, вооружившийся увесистой дубиной. После сокрушительного удара голова вора, посмевшего поднять вооруженную ножом руку на Отца, разлетелась на куски, как спелый арбуз. Второго Моус протянул дрыном по спине, и тот упал на землю со сломанным позвоночником. Третьего встретил сам Шапшен. Старик уклонился от удара ножом, и вонзил свой клинок прямо в горло нападавшего…

Но это была только первая волна. Нищие терпели поражение, и уже не в состоянии были сдерживать натиск разбойничьей братии.

— К черту! — решил я и, выхватив меч, бросился на выручку Шапшену.

«Ты мне нужен живым», — сказал он мне, отправляясь на встречу с человеком, который пришел за моей головой.

Мог ли я после этого спокойно стоять и смотреть, как убивают моего невольного заступника?

Я нужен был ему живым. Но и его смерть могла сильно навредить моим планам. На сей момент Шапшен был единственным человеком, который мог довести меня до центальских врат. В том, что мне это удастся сделать самому, я очень сомневался.

Я подоспел как раз вовремя: пока Моус разбирался с тремя молодчиками, еще двое атаковали Шапшена. Один закружился с ним в смертельном танце на ножах, а другой только и ждал момента, чтобы нанести предательский удар в спину.

— Эй! — окликнул я его. Он, конечно, мразь, но я не хотел уподобляться ему, ударив исподтишка.

А вот когда он обернулся и, зарычав, бросился на меня, я встретил его прямым выпадом. Вор икнул, проглотив мой меч, но переварить его ему не хватило сил.

К нам уже приближались следующая прорвавшаяся группа, поэтому я силой отпихнул орущего от боли вора ногой, освободив клинок, и встретил гостей серией отточенных ударов: первому я разрубил ключицу, второго полоснул по боку, а третьему воткнул обеими руками меч в живот ударом за спину.

С моей стороны, конечно, это было избиением младенцев, но они сами напросились.

— Ты что здесь делаешь?! — гневно окликнул меня Шапшен, едва в нашей схватке образовалась минутная пауза.

— Помогаю, — коротко ответил я, вытирая окровавленный меч о рубаху одного из павших воров.

— Без тебя справимся!

— Сомневаюсь…

Шапшен махнул на меня рукой и залихватски свистнул из-под маски.

Тот час уцелевшие нищие, как бы и чем бы они ни были заняты, начали поспешное отступление.

— Отходим, — сказал мне Отец и силой потащил меня вглубь улицы.

Надеюсь, он знает, что делает.

Нам вслед полетели камни, запущенные ворами при помощи примитивных пращ и просто руками. Один из булыжников пролетел мимо моего уха и ударил Шапшена в плечо. Старик споткнулся, но его заботливо подхватил Моус.

— Отходим, отходим! — превозмогая боль, крикнул Отец.

Отступающих было немного — человек пятнадцать. Гораздо больше народу осталось лежать на площади.

А за нами следовали уверенные в скорой победе люди Эльбикара. Он сам шел во главе отряда в полсотни рыл — свирепый, как черт, и страшный как смерть. Его одежда, лицо и руки были густо обагрены кровью, но уже испитого ему было мало: он жаждал еще.

Заметив меня, он оживился, крикнул:

— Эй, трус, куда бежишь? Я все равно выпущу тебе кишки и заставлю сожрать собственную печень.

Я рванулся было к нему, но Шапшен схватил меня за руку и потащил за собой со словами:

— Он свое получит.