Шрифт:
Раскошеливайся, батька: давай па платье, кофточку. Негоже, чтобы была хуже других.
— Как звать-то ее?
— Дочку-то? Машей.
— Да нет, учительницу...
— Татьяна... Рядом с сельпо живет. У бабки Анисьи... Так вот я и говорю, серость тут у нас, человеку привычному к хорошей жизни — не выдержать...
— А что вы называете хорошей жизнью? — спросил Артем.
— Зайдешь в городе-то в магазин — прилавки ломятся... И окорока, и колбаса всякая...
— Значит, по-вашему, хорошая жизнь — это набить брюхо вкусными вещами?
— И одежи там, придешь — глаза разбегаются, не то что у нас: десяток костюмов, и все на один рост...
— А я вам завидую, Николай Данилович, — сказал Артем. — Огород у вас прекрасный: картошка, огурцы, лук и всякая всячина. Куры вон на лужайке гуляют... Штук двадцать? Гуси, боров в закутке, две козы... Настоящее натуральное хозяйство. А лес, речка... Посмотрите, небо какое у вас? Мы, городские жители, месяцами такого неба не видим...
— Места у нас красивые, я не спорю... — несколько опешил Кошкин. — В лесу грибы и ягода разная... Летом благодать, а вот осенью...
— Осенью ночи длинные, дожди, распутица... — засмеялся Артем. — Вы закоренелый пессимист, Николай Данилович!
— Не хотите продавать — не надо, — вдруг обиделся Кошкин. — Мне-то что? Человек поинтересовался насчет вашего дома, я и сказал... Вот только забор...
— Не буду я дом продавать, — твердо сказал Артем. — А забор мы с вами отремонтируем. Хоть завтра.
Кошкин сразу просветлел, заулыбался:
— С Андрей Иванычем мы жили душа в душу... Знать, и с вами поладим.
Глава четвертая
1
Он проснулся рано. Когда выглянул в окно, показалось, что выпал снег. Это яблони разом отряхнули на землю свой белый цвет. На высокой ветке сидел скворец и с упоением распевал. Черные перья блестели, будто покрашенные лаком. Артем выбежал на мокрый луг, сделал зарядку, умылся до пояса ледяной водой из колодца и одним прыжком вскочил на крыльцо, оставив на серых досках влажный след. Позавтракав холодным консервированным мясом с хлебом, взял альбом, фломастер и вышел из дома.
Смехово просыпалось. Над притихшим в туманной дымке лесом всходило солнце. Оно еще не показалось над вершинами сосен, но небо было ослепительно желтым. Редкие пышные облака напоминали огромные матовые шары, наполненные расплавленным солнцем. Было больно глазам, но Артем дождался, когда над лесом мощно и широко взметнулись лучи, а затем медленно выкатился огромный красноватый диск, и небо сразу из глубокого синего стало светло-голубым, а облака приняли свой естественный цвет. Прямо на глазах растаяла сизая дымка, окутывавшая бор.
В сонную утреннюю тишину постепенно вплетались знакомые звуки: брякнула щеколдой дверь, заскрипел колодезный ворот, звякнуло ведро, мыкнула и тут же
замолчала корова, на разные голоса залились петухи.
Артем шагал по пустынной улице и смотрел на задернутые белыми занавесками окна домов. «Ого-го-го-эй», — послышался с другого конца села протяжный мелодичный крик. И белые с черным, красноватые, коричневые коровы степенно стали выходить на дорогу. Заспанные хозяйки, выпустив скотину, захлопывали калитки и, шлепая босыми ногами по тропинке, спешили в дом. А пастуший крик приближался, становился громче, и коровы, покрутив головами, послушно шли на этот властный зов.
Если село только просыпалось, то сосновый бор уже давно пробудился: шевелились, поскрипывали деревья, бесшумно роняя на землю сухие иголки, пели большие и малые птахи, звонко выстукивал дятел, сосредоточенно бегали по своим узким магистралям рыжие муравьи.
Артем остановился у муравейника, поднял кривой сук и по давнишней мальчишеской привычке хотел было поковыряться в муравейнике, чтобы увидеть, как забегают, засуетятся напуганные муравьи, но не сделал этого. Видя, как осмысленно и целеустремленно ползают среди сосновых иголок и маленьких сучков насекомые, он присел на корточки и стал наблюдать...
Очевидно, тем и отличается взрослый человек от мальчишки, что, прежде чем что-то сделать, сначала подумает... Когда-то он с ребятами лихо разрушал муравейники, разорял галочьи гнезда, стрелял из рогаток в воробьев... Настоящие юные варвары. Разоряя муравейник, они не задумывались, что пройдет не один год, прежде чем муравьи соорудят в лесу новый высокий дом.
Артем с удовлетворением отметил, что лес ухожен, везде чувствуется рука лесника. На стволах клейма: сухостой — вырубать, густой молодняк — разрежать. Делянки друг от друга отделены маленькими столбиками с цифровыми пометками, лес рассекают противопожарные просеки.