– По таким местам покатаю, про которые и не знает никто, – чуть перекрывая музыку, говорил дед. – Сейчас города никто не знает. И не понимает. Вон, скоро живого места не останется. А он живой – город-то. И ко всякому человеку по-своему относится. Думаешь, почему в город всегда на заработки шли? Что они, в деревне не заработали бы, что ли? Еще как заработали бы! А шли, потому что знали: город поможет… или раздавит. Как ты к нему, так и он к тебе.

Ян почти не слушал старческой болтовни, хотя в его словах и звучало нечто родственное и понятное. Просто он слишком занят был собой. И то, что происходило в душе, ему совсем не нравилось. Пустота затягивала Яна, словно трясина, не оставляя возможности вынырнуть. Как поступить, что делать? Он не знал. Впервые в жизни он зашел в такой глухой тупик и столь внезапно.

– Слышишь, что ль? – дед тронул Яна за локоть. Возможно, он уже не в первый раз его звал, просто Ян не обращал внимания.

– А?

– Я говорю, раз все равно куда ехать, посиди минутку, я по делу заскочу и вернусь. Одна минутка.

– Хорошо, – кивнул Ян.

Дед проворно выскочил, обогнул машину и скрылся.

Ян не следил за временем, но по ощущениям с момента исчезновения деда прошло минут пятнадцать. Он забеспокоился и стал оглядываться. Судя по всему они остановились в переулке неподалеку от Никольской, но в каком именно, Ян понять не мог. И самое главное, куда мог зайти дед? Боковым зрением Ян видел, что он зашел в дом, стоящий прямо тут, через тротуар. Но весь длиннющий фасад дома был завешен брезентовым полотном с нарисованными окошками, сводами и фальшколоннами, какими часто завешивают ветхие постройки.

Машина стояла прямо напротив того места, где неприметно сходились два листа брезента. Ян решил выйти и заглянуть туда, поскольку в другом месте дед просто не мог скрыться. Раздвинув тяжелые полы полотна, Ян не увидел ничего, кроме черноты, и хотел было вернуться в машину, как вдруг услышал музыку. Точно такую же, что играла по дороге сюда.

Подчиняясь мимолетном чувству, Ян набрал в легкие воздуха, словно собирался нырять, и шагнул в проем между двумя полотнами. Только лишь брезентовый занавес сомкнулся за ним, чернота исчезла, словно спала пелена, но где он очутился? Ян даже провел руками по глазам и хотел пощипать себя, как рекомендуют делать в фильмах, чтобы проснуться, однако видение или новая реальность никак не исчезали. Он стоял на широкой светлой улице, вопреки очевидным фактам, на этой улице было лето. Брусчатка, выпаленная солнцем до белизны, уходила под ровную линию горизонта. По обе стороны стояли причудливые двухэтажные дома, какие бывают в южных городах.

Как завороженный, Ян сделал шаг и очутился на мостовой. Не удержавшись, он присел и потрогал теплые гладкие камни. Они были абсолютно реальные, каждый из них Ян мог рассмотреть в деталях. Про поиски деда он уже и не думал, только во все глаза рассматривал чудесную улицу. Может, это старые декорации, в каком-нибудь заброшенном кинопавильоне? Но какой же павильон, если над головой печет солнце?

Спросить было некого, улица была тиха и пуста. Ян подошел к ближайшему дому. Окна первого этажа были открыты, ветер слегка трепал между сиреневыми рамами выбившуюся наружу штору. Он остановился напротив окна, и ему показалось, что внутри промелькнул женский силуэт. Отчего-то Ян смутился и отошел в сторону.

Рядом с ним стояла круглая афишная тумба, но он не успел разглядеть сами афиши, где-то совсем рядом вдруг брякнул велосипедный звонок. Прямо посередине мостовой катил почтальон в темно-синей форме, в фуражке, с серебряной бляхой на груди и кирзовой сумкой через плечо.

Ян бросился к нему, хотел забросать вопросами, но в горле так пересохло, что язык не ворочался. Почтальон же невозмутимо остановился, соскочил с велосипеда, поставил его на ножку, двумя пальцами пригладил аккуратные усы-щеточки, залез в сумку и протянул Яну конверт. В конверте оказалась пестрая карнавальная маска, украшенная блестками и перьями.

– Что это? – все-таки смог выдавить из себя Ян.

Почтальон удивленно посмотрел на него, мол, как же можно не знать такой простой вещи:

– Вы приглашены на бал.

– Какой бал? – с еще большим недоумением спросил Ян.

Вместо ответа почтальон кивнул на тумбу. Ян повернулся и увидел большую афишу: в центре стояла женщина в карнавальном платье и маске, над ее головой сияла витиеватая надпись – «Бал-маскарад».

Ян снова повернулся к почтальону, но того уже не было.

Глава 3

– Бал-маскарад, – задумчиво растягивал слова Михаил Борисович, листая презентацию на ноутбуке. – Мы и сами об этом думали. Только, ребята, все должно быть на уровне. Понимаете меня? Не просто там маски раздать на входе, а чтобы все красиво было. Программа должна быть.

– Мы же прописали весь ивент, по шагам, – ответил Игорь.

– Да, вижу-вижу. Но бюджет…

Ян почти не участвовал в дискуссии. Ему было совершенно неинтересно, что скажет Михаил Борисович. Он был уверен, что проект уже их, а все капризные замечания и недовольные гримасы – просто игра вредного управляющего. Все мысли Яна были на той странной улице. Сейчас, когда он сидел в клубе, все произошедшее казалось абсолютно нереальным. Но не мог же он спать, стоя посреди города! И как он вышел обратно? В какой-то момент просто осознал, что стоит на Никольской, недалеко от клуба «Che», а в руках держит карнавальную маску.