Важно помнить, что Джекки и Бернис были рождены в относительно стабильной семье. У них был крепкий дом. В первые несколько лет их жизни Глэдис намеревалась сама заниматься их воспитанием. Она даже боролась за сохранение этого права при разводе с Джаспером и добилась его. После того как Джаспер украл у нее детей, Глэдис примирилась с потерей и решила дождаться такого периода в жизни, когда она будет достаточно уверена в себе, чтобы стать хорошей матерью двум своим детям. Она верила, что этот день наступит, когда ее дети вырастут и станут взрослыми. И пускай они проведут свое детство с ее бывшим мужем, но, став взрослыми, они будут жить с Глэдис — по крайней мере, таков был ее план.

Норма Джин была рождена при совершенно иных обстоятельствах: она была дочерью матери-одиночки, сражающейся с судьбой и проигрывающей в этом сражении собственную душу. Глэдис знала, что она сама оставила этого ребенка — в этом не было ни малейших сомнений. С точки зрения Глэдис, Норма Джин была самым ненужным ей ребенком. Конечно, Норма Джин всегда это ощущала, однако в этот день ей напомнили об этом самым жестоким образом. Переживая полученное известие, Глэдис набросилась на Норму Джин: «Ну почему это не ты? Почему не ты?» Глэдис чувствовала, что легче смогла бы перенести смерть Нормы Джин, но не Джека.

После этого страшного дня Норме Джин оставалось только с ужасом наблюдать, как ее матери становится все хуже и хуже.

Вскоре после известия о смерти Джека Глэдис позвонил один из ее родственников и сообщил о смерти ее дедушки. Во время разговора этот родственник сказал, что Тилфорд Мэрион Хоган, по-видимому, незадолго до смерти сошел с ума. Это не была смерть от естественных причин — ее дед повесился. Глэдис знала, что ее родители сошли с ума, а теперь еще и ее дед? Хуже всего то, что она опасалась и за свой рассудок. После этого телефонного разговора перед ней во весь рост встал вопрос: кто следующий? Она?

Глэдис много лет пыталась не замечать звучащие у нее в голове голоса. Однако после обрушившихся на нее несчастий голоса стали более настойчивыми, и игнорировать их было уже невозможно. Пытаясь смириться с потерей, она начала бредить: говорила, что слышит сына, который зовет ее снаружи и приглашает поиграть с ним. Она также неоднократно говорила, что видит своего дедушку, сидящего то в одной, то в другой комнате. Аткинсоны были сильно встревожены и не хотели больше находиться в одном с ней доме. Грейс также была сильно напугана и не понимала, как справиться с возникшей ситуацией, что было совершенно нетипично для этой сильной женщины, способной справиться почти с любой неприятностью. Похоже было, что у этой проблемы нет решения. Глэдис ускользала. Позднее Грейс заметила: «Казалось, что она погружается во тьму. С того времени мрак полностью поглотил ее».

Но судьба, по-видимому, решила добить Глэдис. Через несколько недель после известия о самоубийстве дедушки на студии, где работали Грейс и Глэдис, разразилась забастовка, чего Грейс так опасалась. «На нее внезапно свалилось слишком много неприятностей», — сказала впоследствии Грейс дочери Глэдис, Бернис.

Первые несколько месяцев 1934 года были ужасны. Большую часть этого времени Норма Джин видела, как ее мать скатывается в пропасть безумия. «Бедному ребенку пришлось пережить так много мучительных событий в течение этих шести месяцев, что трудно даже представить себе, как это отразилось на ее дальнейшей жизни, — говорила Мэри Томас-Стронг. — Когда ее родственники вспоминают то время, они обычно стараются преуменьшить значение тех событий, а то и вовсе замолчать их. Полагаю, это происходит оттого, что все они знают, что Норма Джин ужасно переживала, а они практически ничем не помогали ей. Она жила в одном доме с матерью, которая постепенно сходила с ума. Кто знает, какие ужасы девочка видела каждый божий день? Однако я могу сказать вам, что Грейс была сильно обеспокоена, настолько, что попросила Иду поговорить с Нормой Джин».

Ида позвонила Норме Джин. «Ты хочешь вернуться к нам и жить здесь, дорогая? — спросила она, и в ее голосе слышалось беспокойство, которое она не в силах была скрыть. — Если ты этого хочешь, то папа приедет и заберет тебя. Вообще-то я думаю, что так будет лучше всего». Норма Джин ответила, что ей надо спросить разрешение у тети Грейс. Норма Джин знала, что Грейс не была ее тетей, но ей нравилось так ее называть. Однако, когда она спросила Грейс, та сильно рассердилась и сразу же позвонила Иде. «Я попросила вас поговорить с девочкой и всего лишь сказать ей, что вы по-прежнему любите ее, — резко бросила Грейс Иде. — Я совсем не предполагала, что вы собираетесь снова забрать ее у нас». Снова? Ида почувствовала себя оскорбленной. «Единственное, что мне было нужно — чтобы этот ребенок почувствовал, что его любят, — сказала она Грейс. — Как вы смеете говорить мне подобные вещи? Я тоже люблю ее. Я растила ее в течение первых семи лет ее жизни! Вы что, забыли об этом?» Грейс бросила трубку.

К середине 1934 года стало ясно, что с Глэдис надо что-то делать. Грейс наконец решила отвести ее к невропатологу. Глэдис провела там целый день, выполнив кучу тестов. Но, поскольку в то время медицина была еще на недостаточно высоком уровне, четкого диагноза поставлено не было. Было просто решено, что она нездорова и с этим ничего нельзя поделать.

Затем однажды Грейс пришла домой и увидела, что Глэдис бьется в припадке, лежа на диване. «Она начала брыкаться и вопить, — вспоминала позднее Грейс. — Она лежала на спине, не отрываясь смотрела на лестницу и вопила: «Там кто-то спускается, чтобы убить меня!»

Есть много противоречивых описаний того, что произошло дальше. Некоторые говорят, что. Глэдис размахивала ножом, чтобы отбиться от предполагаемых «нападавших». Мэрилин вспоминает в своих мемуарах о последствиях этого случая. Они с «английской парой» (Аткинсоны) завтракали, когда она услышала, что кто-то падает с лестницы. Это была ее мать. Девочке велели остаться на кухне, но она выглянула и мельком увидела, как Глэдис кричит, хохочет и совершает другие, совершенно безумные действия. В это мгновение она была не столько напугана, сколько совершенно отчетливо поняла, что этот момент будет поворотным в судьбе ее матери. У Глэдис Бейкер произошел серьезный психический срыв. Было ясно, что она опасна для себя и других, поэтому вызвали полицию, и было решено направить ее в психиатрическую клинику для оценки состояния.