В это время Мэрилин позвонила ее сестра Бернис. Отец Бернис, Джаспер — который когда-то был мужем матери Мэрилин, Глэдис, и скрылся с ее детьми много лет назад — умер. Несмотря на то, что Мэрилин никогда не встречалась с ним, она много знала о нем. Когда, еще будучи Нормой Джин, она выросла достаточно, чтобы начать задавать вопросы о своем отце, Глэдис сказала ей, что он погиб в автомобильной аварии. (Мэрилин позже сказала, что никогда не верила в это. Она рассказывала, что однажды, когда она в очередной раз задала матери этот вопрос, Глэдис «ушла в спальню и заперлась».) Там на стене висела фотография Эдварда Мортенсона — Джаспера, которую Норма Джин видела во время редких визитов в дом матери. Когда девочка наконец спросила, кто этот человек на фотографии, Глэдис солгала и сказала, что это ее отец. В тот момент он полностью завладел воображением Мэрилин, несмотря на то, что был просто человеком с фотографии. «Это было просто замечательно — иметь отца, иметь возможность смотреть на его портрет и знать, что я его дочь, — вспоминала она много лет спустя. — Это была замечательная фотография. Он был изображен в шляпе набекрень. Его глаза лучились улыбкой, и у него были тонкие усики, как у Кларка Гейбла. Я смотрела на фотографию, и у меня теплело на душе». Мэрилин вспоминает, что время, когда она смотрела на эту фотографию, было «моим первым счастливым моментом». Она сказала, что провела много ночей, мечтая о нем и фантазируя о том, каким бы он был, если бы вдруг появился в ее жизни.

Теперь человек, с которым было связано столько фантазий Мэрилин, ушел. Джаспер был единственным родителем Бернис. Самое большое, что Мэрилин могла сделать, сострадая потере Бернис, — это спрятать свои противоречивые чувства к Джасперу в глубине сердца, рядом со всеми другими, столь же двойственными чувствами, которые она испытывала к своим родителям.

Вскоре после его смерти власти Пайнвилля, штат Кентукки, заметили, что он был записан в свидетельстве о рождении Мэрилин как ее отец. Это дало им повод обратиться к кинозвезде. Адвокаты штата Кентукки приставали к Мэрилин в течение многих месяцев, интересуясь, не желает ли она получить долю из скудного наследства Джаспера. Они донимали ее до тех пор, пока она сама через своего поверенного не заявила, что не имеет никакого интереса к его наследству. В то же время Мэрилин наняла крепкую женщину в больших круглых очках, очень доброжелательную, по имени Инес Мельсон, чтобы та вела ее дела. Она дала ей указания регулярно посылать деньги Глэдис, хотя это было довольно трудной задачей, потому что отслеживать местонахождение Глэдис было нелегко. Хотя Глэдис подала на развод с Джоном Эли, она, по слухам, все еще жила с ним и они вместе колесили по стране.

Однажды вечером Глэдис позвонила Мэрилин. Она звонила издалека, хотя Мэрилин не смогла понять, откуда именно. Глэдис сказала, что не хочет, чтобы ее искали, что Мэрилин и Бернис «подвели ее», что они обе «очень, очень плохие дочери». Затем Глэдис начала шумно разглагольствовать о том, как она любила Мэрилин и что она бросила ее только потому, что на этом настояла ее собственная мать — Делла. Она хотела знать, как долго еще Мэрилин собирается держать на нее зло. Потом она сказала, что, когда Мэрилин было всего несколько лет, она подхватила «лающий кашель» у своего молочного брата Лестера и что она (Глэдис) переехала в дом Иды Болендер и нянчилась с Нормой Джин, пока та не выздоровела. «Я жила тогда с тобой целый месяц, — заявила она Мэрилин. — А ты даже никогда не поблагодарила меня за это». Мэрилин смутно помнила, что Ида рассказывала ей о чем-то похожем, но она совершенно не помнила этого случая. Для Глэдис было нетипично вспоминать прошлое. Мэрилин решила, что, возможно, это доказывает некоторое улучшение состояния Глэдис, поскольку демонстрирует прояснение ее памяти. Мэрилин предложила Глэдис как можно скорее вернуться домой, чтобы они смогли обсудить этот случай и, возможно, решить все возникшие вопросы. «Нет, это невозможно, — заявила Глэдис, — потому что есть люди, которые подсказывают мне, что следует делать, и они сказали мне, чтобы я ни за что не возвращалась в Калифорнию. Меня там ожидает серьезная опасность». Болезнь Глэдис снова заявила о себе. В конце этого тревожного телефонного звонка Глэдис предупредила Мэрилин, чтобы та была очень осторожна. «За тобой наблюдают, — сказала она дочери, — поверь мне, Норма Джин». Затем она бросила трубку.

Позднее Мэрилин рассказала Руперту Аллену, что она заставила себя заснуть той ночью — но не прежде, чем убедилась, что все окна плотно зашторены.

Примечания

1. Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе.

«Можно входить без стука»

Приблизительно тогда же Мэрилин начала работу над своей самой важной ролью того времени. Хозяин «Фокс» Дэррил Занак, всегда сомневавшийся в перспективности Мэрилин Монро, не был готов поручить ей ведущие роли в фильмах класса «А». Он продолжал подыскивать для нее более скромные проекты с меньшим бюджетом. Он требовал, чтобы она прошла пробы для фильма «Можно входить без стука» со следующим сюжетом: Нелл Форбс недавно вышла из психиатрической лечебницы. Ее дядя (Элайша-Кук младший), лифтер в гостинице, где происходит действие, устраивает ее поработать няней, в то время как богатые родители ребенка, Питер и Рут Джонс (Джим Бэкас и Лерин Таттл), обедают. Одетая в сексуальный пеньюар, принадлежащий госпоже Джонс, надев ее драгоценности и надушившись ее духами, Нелл, погруженная в себя, начинает извиваться в медленном танце, соблазняя циничного пилота, Джеда Тауэрса (Ричард Видмарк), который занимает комнату, выходящую окнами во двор и расположенную напротив. Джед выясняет номер ее комнаты и стучит в дверь. Нелл предлагает ему войти и создает ситуацию, которая скоро станет опасной. Нелл то угрожает выброситься из окна, то обещает убить свою маленькую подопечную, Бани (Донна Коркоран), которая уже не спит и сильно напугана. Энн Банкрофт целый год снималась в телевизионных программах и теперь дебютировала в игровом фильме в роли Лин Лесли, певички в ночном клубе гостиницы, бывшей подружки Джеда.

Студия придавала большое значение этому фильму, это проявилось в том, что музыку к фильму писал неоднократный лауреат премии «Оскар», ведущий композитор студии, Альфред Ньюман. Сценарий написал Дэниел Тарадаш, которому в следующем году присудят «Оскара» за его сценарий «Отсюда в вечность», а в этом он станет лауреатом премии Киноакадемии. Будущий завоеватель «Оскара», Люсьен Баллард, был назначен оператором-постановщиком; он стал знаменит в кинопромышленности как создатель специальной камеры, на которой был установлен главный свет. Эта камера была придумана, чтобы устранить кожные дефекты на лице. Женившись на Мерль Оберон, он придумал способ маскировать ее дефекты кожи, возникшие после серьезной автомобильной аварии. Камера была названа «Оберон».

Мэрилин очень нервничала по поводу пробы. Она знала, что не нравится Занаку. Они с Наташей Лайтесс провели много часов, работая со сценарием. Позднее Наташа сказала: «Надо сказать, я не верила, что она возьмется за такую значительную роль. Возможно, я недооценила ее талант в этом отношении. Или, по крайней мере, я недооценила ее решительность. Мы потратили на работу со сценарием два дня, без перерыва, я даже спать не ложилась! Это был очень драматичный и страстный период, полный тоски — очень похоже на саму Мэрилин. В конце концов она так великолепно сыграла в пробе, что Занак счел целесообразным приписать примечание, поздравляя ее, что ее удивило и испугало до глубины души. Она была настолько не уверена в себе и своих способностях, что любую оценку считала незаслуженной похвалой».

Однако относительно ее работы в фильме Занак сказал: «Это тупая дубина, полусумасшедшая, с головы до пяток. Это горшок, полный сексуальности, каждое ее движение источает секс. Она вытянет любую картину, в которую ее поставят, но никаких более драматических ролей».

Друг Мэрилин, Джон Гилмор, процитировал Монтгомери Клифта, который лучше всего сказал об отношениях Мэрилин с Занаком и «Фокс» в то время: «Фокс» хотела крепко держать ее в своей власти и выжать досуха. Именно этого они и добивались. Другие артисты, особенно наиболее талантливые, видели, что Мэрилин иная и имеет право сделать свой выбор, не позволяя унижать себя. Но босс не позволил бы ей этого. Они не хотели актрису. Они хотели видеть только то, что они были согласны видеть. Они хотели важно восседать за круглым столом и вещать, что Мэрилин неспособна принимать правильные решения».

В то время как одни критики того времени не оценили эмоциональных способностей Мэрилин, дав тем самым Занаку и «Фокс» оружие против нее, другие хвалили ее, включая «Дэйли варьети»: «[Мэрилин Монро] отлично показала себя в сугубо драматической роли, которая привлекает внимание зрителей». Руководство студии полагало, что они лучше знают, что следует делать, и, после завершения съемки в январе 1952 года, они предложили ей роль в другом фильме («Обезьяньи шалости» («Monkey business»). Съемки начались 5 марта и продлились восемь недель).