У Глэдис были и другие проблемы с Эли. Он сильно пил и оскорблял ее. В 1951 году Глэдис решилась подать на развод, однако прежде, чем документы были окончательно собраны, у Джона Эли обнаружилась болезнь сердца. Глэдис почувствовала, что у нее не остается другого выбора, кроме как остаться с ним и использовать свою веру в христианскую науку, чтобы попытаться вылечить его.

Зимой 1951 года Глэдис получила работу в «Хомстид Лодж», который упоминается в истории «Голливуд репортер».

Затем, 23 апреля 1952 года, Джон Эли умер в возрасте шестидесяти двух лет. После этого Глэдис переехала к Грейс Годдард. Через некоторое время Глэдис решила найти Иду Болендер и переехать к ней. «Мать никогда не могла никого выгнать», — рассказывала приемная дочь Иды Болендер, Нэнси Джеффри. Однако почти сразу же после переезда в дом Иды Глэдис заявила, что сожалеет об этом. Эти две женщины не могли жить вместе. Глэдис решила покинуть дом Болендеров, но, очевидно, Грейс не хотела, чтобы она возвращалась к ней. В довершение всего, Мэрилин не почтила смерть Джона Эли открыткой с выражением соболезнований. Хотя Мэрилин посылала Глэдис ежемесячное пособие, Глэдис переживала то, что она называла безразличием своей дочери, и написала ей следующее язвительное письмо:

«Дорогая Мэрилин,

Пожалуйста, дорогое дитя, мне бы хотелось получить от тебя весточку. Здесь меня все сильно раздражает, и я хотела бы уехать отсюда как можно скорее. Я хотела бы, чтобы мой ребенок любил меня, а не ненавидел.

Люблю тебя,

Твоя мать».

Хотя Мэрилин очень расстроилась, прочитав это письмо, она сохранила его. Кроме того, у нее на тумбочке всегда стояла фотография Глэдис в рамке.

Некоторое время Глэдис говорила о переезде во Флориду и о желании посетить свою дочь, Бернис. Все, кто знал Глэдис, побаивались подобного развития событий. Бернис хотела увидеть мать и приветствовала идею посещения, но Мэрилин и Грейс отнеслись к этой мысли с огромным скептицизмом, поскольку знали Глэдис намного лучше, чем Бернис, и не были уверены, что все пройдет гладко. Однако Бернис написала Глэдис и сказала, что она всегда готова принять ее в своем доме и надеется, что та вскоре прибудет во Флориду. Даже при том, что Мэрилин сильно сомневалась в разумности такого визита, она решила, что оплатит Глэдис дорогу и все дорожные расходы. В то время вопрос повис в воздухе — никто не знал, что Глэдис будет делать дальше.

В течение лета 1952 года, пока Глэдис работала в «Хомстид Лодж», ее дочь получала больше внимания и рекламы, чем когда-либо прежде. Ее лицо можно было увидеть на обложке какого-нибудь журнала или по телевизору в новостях, особенно после многочисленных фильмов с ее участием, скандала с календарем и ее завязавшегося романа с Джо ДиМаджио. По дороге на работу Глэдис постоянно видела лицо дочери в газете или, особенно часто, на телеэкране в «телевизионной комнате», где коротали время обитатели «Хомстид Лодж».

С тех пор как Глэдис начала работать в «Хомстид Лодж», она говорила окружающим, что она мать Мэрилин Монро. Согласно рассказу двух женщин, работавших в то время в «Хомстид Лодж», Глэдис настаивала: «Уверяю вас, Мэрилин Монро является моим ребенком. Я не знаю, почему вы не верите мне». Естественно, Глэдис неизбежно говорили, что она лжет, поскольку все знают, что мать Мэрилин умерла, ведь Мэрилин неоднократно публично заявляла об этом. Из всего этого с очевидностью вытекает, что Мэрилин и Грейс — которые вдвоем решили объявить Глэдис мертвой, стремясь оградить ее от СМИ, — никогда не рассказывали Глэдис свою пиар-стратегию. В результате ей пришлось защищаться — она считала, что ее честность была подвергнута сомнению, поскольку ее коллеги по работе считали, что она лжет.

Вскоре, согласно рассказам двух женщин, работавших с ней вместе в «Хомстид Лодж», Глэдис «вошла однажды с фотографиями, где были изображены она и Мэрилин Монро или, по крайней мере, девочка, которая напоминала Мэрилин. Возможно, это и была Мэрилин Монро, за исключением того, что она была очень маленькой и имела темные волосы. «Смотрите, это я и Мэрилин Монро, — с гордостью произнесла Глэдис. — Теперь вы мне верите?» Никто не знал, что и думать. Знаете, это произвело на нас впечатление. Все решили, что да, возможно, она говорит правду. То есть я имею в виду, у нее есть фотографии. Глэдис почувствовала себя лучше, и все приходили к ней, спрашивали. Однако все мы тогда относились к Глэдис немного по-другому. Безусловно, мы все спрашивали себя, как случилось, что эта женщина, мать Мэрилин Монро, работает здесь в доме престарелых. Это казалось нам очень странным и очень печальным».

Как круги на воде, слова Глэдис распространялись все шире и шире, все дальше от «Хомстид Лодж». Теперь распространение известия о том, что мать Мэрилин Монро жива и работает в Игл-Рок в Калифорнии, было только вопросом времени. Неизвестно, кто позвонил Эрскину Джонсону и рассказал ему об этом — Джонсон так никогда и не раскрыл свой источник информации. Пока развивалась эта закулисная драма, «Фокс» возобновила контракт с Мэрилин. Теперь она должна была получать 750 долларов в неделю. Приблизительно в то же время, когда в «Хомстид Лодж» все гудело от заявления Глэдис, Мэрилин лежала в больнице после операции по удалению аппендикса. Она еще только оправлялась после операции, когда в «Голливуд репортер» появилась статья Эрскина Джонсона о Глэдис. Удивительная новость о том, что мать Мэрилин еще жива, разлетелась по всему миру со скоростью света. «Фокс» это очень не понравилось. От Мэрилин требовали, чтобы существование ее матери сохранялось в секрете, и некоторые из руководителей студии обвиняли ее в том, что она позволила сведениям выйти наружу. Мэрилин не согласилась. «Кот вылез из мешка, — сказала она. — Это больше не тайна». Затем она быстро взяла дело в свои руки, и первое, что она сделала, был звонок Эрскину Джонсону, прямо с больничной койки. Она повторила то, что так хорошо сработало в случае с Элин Мосби из ЮПИ, когда разразился скандал со снимками ню в календарях. Она дала Джонсону эксклюзивное интервью.

«Когда я была ребенком, то не знала, что моя мать провела много лет в государственной лечебнице, — рассказывала Мэрилин. — Она была инвалидом. Я воспитывалась в нескольких приемных семьях, назначенных опекунским советом графства Лос-Анджелес, я больше года провела в Лос-Анджелесском сиротском доме. Я не знала свою мать, но, после того как выросла и смогла помогать ей, я нашла ее и вступила с ней в контакт. Я и сейчас помогаю ей, когда она нуждается во мне».

Позже Мэрилин сказала о Глэдис: «Я просто хочу забыть обо всех несчастьях, всех страданиях, которые были в ее жизни и в моей. Я не могу забыть их, но я пытаюсь. Когда я Мэрилин Монро и не думаю о Норме Джин, иногда это получается».