Пока Глэдис жила с ней, Бернис воспользовалась этой возможностью, чтобы расспросить ее об отце Мэрилин. Глэдис напрямик заявила, что Эдвард Мортенсон не был отцом Мэрилин. Мэрилин знает это? Да, сказала Глэдис, она знает, потому что Грейс рассказала ей. (Скорее всего, она вспомнила о том случае, когда Грейс посетила ее в лечебнице, и Глэдис рассказала ей, [то отцом Мэрилин был Чарльз Гиффорд.) Бернис спросила, как Мэрилин отреагировала на это известие. Глэдис сказала, что она понятия не имеет (что соответствует истине — она была в больнице, когда Грейс передала Мэрилин эту информацию). Когда Бернис проявила большую настойчивость в расспросах, Глэдис забеспокоилась. Наконец она рявкнула на дочь: «Послушай, если хочешь узнать все детали, спроси Мэрилин». Бернис оставила эту тему.

После почти двух месяцев полной неразберихи в доме Бернис, чувствуя себя ужасно, 30 сентября позвонила Грейс Годдард, чтобы попросить у нее совета. Грейс посочувствовала ей. Она много лет знала Глэдис и понимала, насколько трудно иметь с ней дело. Она уверила Бернис, что Глэдис не собиралась вредить ей, просто она очень больна и никто ничего не может с этим поделать. Грейс использовала христианскую науку как инструмент для исцеления души Глэдис, но, похоже, это не сработало. Всего за два дня до этого она послала Бернис письмо, в котором говорилось, что Глэдис «так и не смогла полностью выздороветь». Она написала, что опасается, что придется послать ее в клинику Энгью в Сан-Хосе или, возможно, стоит поместить ее в санаторий «Ла Кресчента» в Игл-Рок, Калифорния1.

На самом деле, писала Грейс, они с Мэрилин недавно посетили «Рок-Хэйвен», и обе пришли к единому мнению, что там «совсем не так ужасно, как во многих других подобных местах». Однако она написала, что Мэрилин была настолько травмирована этим посещением, что плохо спала той ночью, и «ей пришлось принять снотворный препарат, что мне очень не понравилось». Кроме того, она сказала, что если Глэдис придется в конце концов отправить в «Рок-Хэйвен», то «по крайней мере мне и Норме Джин будет легче посещать ее, хотя я не уверена, как часто Норма Джин сможет ее навещать. Это место слишком сильно угнетает ее. Однако следует заботиться о родителях, и мы прилагаем все усилия, делаем для Глэдис все, что в наших силах».

«Пожалуйста, давай отправим матери билет на поезд, чтобы она возвратилась в Лос-Анджелес», — в конце концов предложила Мэрилин. Затем она позвонила Глэдис и сказала, что хотела бы, чтобы Глэдис вернулась в Калифорнию. Конечно, Глэдис уперлась. Она не сдвинется с места. Она заявила Мэрилин, чтобы та сосредоточилась на своей карьере, а ее оставила в покое. Она сказала, что устала жить по чужой подсказке, что она сама знает, что ей делать, и собирается жить так, как ей нравится. Затем она изо всех сил бросила трубку телефона. На следующий день Мэрилин купила билет на поезд и отправила его матери во Флориду.

Примечания

1. Санаторий, наиболее часто упоминаемый в биографиях Мэрилин Монро, мог относиться как к Игл-Рок, Калифорния, так и к Вердуго-Сити, Калифорния. В любом случае, он называется «Ла Кресчента». В течение многих лет он служил домом призрения для женщин, пока не был закрыт в 2006 году.

«Ниагара»

Три фильма с Мэрилин, с отличным сценарием, большим бюджетом, с великолепным актерским составом, снятые на яркой пленке Текниколор — «Ниагара», «Джентльмены предпочитают блондинок» и «Как выйти замуж за миллионера» — определили экранный путь Монро и обеспечили ей место на голливудском небосводе на следующее десятилетие как звезды, имя которой появлялось перед названием фильма, и при этом одним из первых, если не самым первым. Эти фильмы также продвинули Мэрилин на пятое место в десятке лучших и самых кассовых звезд согласно Списку Куигли. «Именно в это время я начала думать, что, пожалуй, стала известной, — вспоминала она в 1962 году. — Я везла кого-то в аэропорт, и, возвращаясь, я проезжала мимо кинотеатра и увидела свое имя, освещенное подсветкой. Я проехала поближе к кинотеатру — как могла близко, вы понимаете? И я сказала: «Боже мой, похоже, кто-то сильно ошибся!» Но огни выхватывали мое имя из темноты, и оно было ясно видно [...], я сидела там и говорила себе: «Так вот как это выглядит...» У меня было очень странное ощущение».

Чарльз Казилло, автор истории Мэрилин Монро, лучше всего подвел итог привлекательности Мэрилин. Он сказал: «Мэрилин Монро была красива. Мэрилин Монро была сексуальна. Мэрилин Монро была восхитительна [...], всегда восхитительна. Все это знали. Она не была одним из секс-символов. Она была единственным секс-символом. Но это был вид сексуальной привлекательности, который она нашла, развила и затем довела до совершенства. Ее привлекательность была искренней, невинной, соблазнительной, пылающей, внезапной и доступной, похожей на блюдо свежей клубники со сливками... Сотворение Мэрилин Монро сделало неинтересную уличную девчонку самой желанной, той, о которой пишут, образ которой анализируют, о ком сплетничают, самой обожаемой женщиной своего времени».

Для первого из этих знаменательных фильмов — «Ниагары» — студия пригласила внушительную команду оскароносных мастеров во главе с бывшим директором «Фокс» Генри Хэтуэем, который режиссировал фильм по новеллам О. Генри, в котором Монро снималась в прошлом году. Теперь он стал режиссером «Ниагары».

Джозеф Коттон играл Лумиса, повредившегося в уме ветерана войны в Корее, который со своей женой Роз (Монро) едет к Ниагарскому водопаду в попытке восстановить их распадающийся брак. Роз считает, что их брак восстановить невозможно, и использует поездку, чтобы продолжить взаимоотношения со своим любовником, который соглашается убить Джорджа. Заговор убить Джорджа терпит фиаско, поскольку он швыряет Патрика в водопад, где тот и погибает. Роз бежит и начинает смертельную игру в кошки-мышки с Джорджем, разворачивающуюся на фоне устрашающей красоты и оглушительной мощи водопада.

Джордж преследует Роз... Осторожные шаги под водяной завесой водопада и из-под него... Мы колеблемся между ужасом и облегчением... Джордж загоняет Роз в угол колокольни и душит ее.

С самого начала своей кинокарьеры Мэрилин стремилась добиться одобрения и уважения своих коллег. С самого первого дня она настойчиво овладевала своим ремеслом и работала с преподавателями. Ее обожали миллионы поклонников, но она чувствовала, что ее красота не дает им увидеть в ней серьезную актрису. Есть свидетельство, что некоторые кинокритики чувствовали то же самое. Но порой появлялись и благоприятные комментарии о ее актерских способностях. Даже Полин Каэль, внушающая всем ужас кинокритик из «Нью-Йоркер», в своей статье о «Ниагаре» похвалила ее, слегка пожурив при этом. «Это не слишком хороший фильм, — написала она, — но он неотразимо безвкусен и противен... это единственное кино, в котором излучается вульгарный, сомнительный потенциал соблазнительной, инфантильной порочности Мэрилин Монро». Про тот же самый фильм критик из «Нью-Йорк таймс» написал следующее: «Водопад и мисс Монро были показаны со всех возможных ракурсов. Больше нечего желать»