Как изменчива судьба!
– подумал генерал, когда открылась дверь, и на пороге появился человек в белом халате со шприцем в руке. Он даже улыбнулся, вызвав этим у "доктора" явное недоумение. А после укола улыбка уже не сходила с его лица. К появившемуся вскоре человеку с лицом Шона Коннори Романов почувствовал такое доверие, что даже предложил ему, показав на большое, в полстены, зеркало:

– Зачем там прятаться? Пусть ваш товарищ приходит сюда, нам ведь скрывать нечего, правда? А здесь будет лучше слышно.

Какая то, забившаяся в самый дальний уголок, частица сознания еле слышно подсказывала генералу, что это действует "эпсилон шестнадцать", и нужно молчать, молчать, молчать... Но этот голос постепенно затих и сознанием полностью овладело чувство бесконечной преданности сидящему перед ним удивительному человеку...

Романова увели почти через три часа. В комнату, где проходил допрос, вошел Ковригин и, устало опустившись на стул, спросил у Архангельского:

– И как тебе все это?

Игнат Корнеевич, хорошо зная шефа, видел, что вопрос задан для проформы и поэтому промолчал, давая тому высказаться.

– Вот что я тебе скажу, - продолжал Ковригин, даже не заметив, что помощник проигнорировал его вопрос.
– Люди, с которыми контактирует генерал, опаснее всех тех, с кем нам приходилось сталкиваться до сих пор.

Мангуст надолго замолчал, вспоминая что-то. Архангельский не решался прерывать его размышления. Наконец тот встрепенулся и заговорил снова:

– Помнишь, я рассказывал тебе, что перед войной почувствовал чье-то влияние на происходящие в стране события? Тогда я отлавливал мутантов по одному, а кто-то уничтожал их планомерно, как класс, используя для этого государственную машину. Сколько пролилось при этом крови, тебе не надо рассказывать. Мне так и не удалось узнать, кто эти люди, но что-то подсказывает мне, что они никуда не исчезли с того времени. Думаю, именно к ним принадлежат знакомцы Романова, именно они приложили руку к странной амнезии членов правительства. Или ты знаешь других людей, способных на такое?

Неожиданно зазвенел телефон. Мангуст поднял трубку. Через несколько секунд его глаза загорелись бешенством, и он звенящим от гнева голосом проговорил:

– Так какого черта ты звонишь мне, недоумок? Срочно зови доктора!

Швырнул трубку на аппарат и сказал:

– Романову стало плохо, потерял сознание...

9

Об исчезновении Романова Захар Вансович узнал в тот же день, а назавтра тело генерала было обнаружено случайными любителями природы в лесополосе неподалеку от его загородного дома. Вскрытие не обнаружило никаких следов насильственной смерти, пожилой генерал скончался от обширного инсульта. Но совершенно непонятно было, каким образом Романов умудрился покинуть свой кабинет никем не замеченный, и что занесло его в лесополосу. Для возбуждения уголовного дела не было оснований, но директор ФСБ назначил служебное расследование, которое впрочем, судя по первым результатам, обещало неминуемо перейти в разряд висяков.

Захар был категорически не согласен с таким исходом дела и провел собственное дознание. Теперь, после гибели генерала, у него не было прежнего доступа в его службу, поэтому пришлось прибегнуть к кое-каким ухищрениям, чтобы во всех подробностях узнать о последних днях его жизни. Результаты расследования заставили его серьезно призадумался. Оказалось, что чуть ли не под самым носом у него произошли странные события, про которые он узнал с непозволительным опозданием. По отпечаткам сознания, снятым со свидетелей, Захар определил двоих неизвестных, принимавших непосредственное участие в похищениях. Одним из них оказался вовсе не неизвестный, а уже знакомый Захару бывший майор милиции Обрубков. Второго он никогда не встречал, но сразу определил в нем мутанта, причем довольно сильного.

Такой союз насторожил Захара. Вспомнив, что в свое время рекомендовал Романову взять майора в свой штат, он пожалел, что не настоял тогда на своем. Теперь же кто-то перехватил Обрубкова и использует его в своих непонятных целях. Но кто? У Захара не было ни одной версии, и это сильно раздражало его. Больше всего беспокоила мысль, что мутант-одиночка вряд ли решился бы вступать в открытое противостояние с такой серьезной государственной структурой, как служба генерала Романова. А если это так, то значит, что за его спиной стоит не менее серьезная сила.

Захар немедленно собрал своих людей и предъявил им для опознания ментальный портрет "Джеймса Бонда". Ахмет Салимзянов, возглавлявший в послевоенные годы немногочисленную группу ленинградских отшельников, вспомнил, что в городе орудовала парочка странных мутантов, железной метлой сметающая черных колдунов, ведьм и прочую нечисть. Один из "народных мстителей" вроде бы начал заниматься этим делом еще до революции, служа в полиции, но Ахмет ни разу не встречался с ним и в лицо не знал. Зато его молодого помощника ему приходилось видеть, и он сразу узнал его в "Бонде".

Эти мутанты делали, в общем-то, полезное дело, не затрагивая интересов клана, и Салимзянов, убедившись, что они действуют на свой страх и риск и за ними никто не стоит, не стал тогда вмешиваться в их деятельность. В середине шестидесятых следы обоих затерялись. И вот теперь один из них вновь всплыл на поверхность.

По рисованному портрету узнал этого человека и сосед Захара цыган Тарас, встретивший "Бонда" в поселке. Вспомнив про слежку, обнаруженную им на шоссе, Захар почувствовал легкий холодок в груди. Да, тогда он оторвался от наблюдения, но даже не попытался выяснить личность филера. Это говорило о недопустимой, непростительной расслабленности.