– Чего спрашиваешь? Машина ведь твоя! Езжай, конечно. Корнеевич велел передать тебе - до девяти утра понедельника ты свободен. Сегодня четверг, так что времени уладить дела у тебя достаточно. Я тебе не начальник, скорее, будет наоборот, но хочу предупредить - у нас, конечно демократия, но дисциплина железная, а хватка у Корнеевича - не дай Боже на себе испытать. Так что постарайся в понедельник как штык, и чтобы в полном порядке.

Через пятнадцать минут Обрубков, с наслаждением вдавливая в пол педаль газа, мчался по шоссе, прогоняя от себя мысль о месте хранения бесплатного сыра.

Утром он проснулся привычно рано, проделал комплекс силовых упражнений, поколотил висящую в коридоре боксерскую грушу и отправился в душ. Он не боялся никого разбудить, потому что после развода жил один, а соседи, вынужденные ездить на работу в Москву, вставали еще раньше его. Наспех проглотил опостылевшие сосиски с куском зачерствевшего хлеба, запил огромной кружкой черного как деготь чая и отправился на платную стоянку, где ночью оставил джип. До отдела пешком было ближе, чем до стоянки, но очень уж хотелось, чтобы шеф увидел, на чем ездит его бывший подчиненный.

Сегодня дежурил капитан Дима Солуянов. Нажимая кнопки кодового замка, Обрубков кивнул ему в знак приветствия и привычно шагнул к лестнице. Но Дима окликнул его:

– Зайдите, товарищ майор.

Обрубков оглянулся по сторонам - нет, рядом никого не было. Но почему тогда такой официальный тон? Он зашел в дежурку. Капитан, не глядя на него, сказал:

– Вам необходимо сдать служебное удостоверение и оружие, товарищ майор. Вы уволены с сегодняшнего дня.

Слово "товарищ" Дима выговаривал как нечто оскорбительное, будто подчеркивая нежелание общаться с ним. Обрубков с трудом сделал вид, что ничего не замечает, и спросил:

– Шеф у себя?

– Полковник Тарутин в кабинете, но принять вас не сможет, у него совещание, - тем же занудно-официальным тоном ответил капитан.
– И не забудьте сдать ключи от сейфа и кабинета.

Начиная заводиться, Обрубков взбежал на второй этаж и толкнул дверь кабинета. Она оказалась не заперта. Напарник Витек Самохвалов стоял у окна и рассматривал что-то на улице.

– Привет!
– сказал Обрубков.
– Ты можешь сказать, что здесь происходит?

Вместо того чтобы ответить на вопрос, Витек ткнул пальцем в окно и спросил:

– Твоя?

– Моя, - поняв, что речь идет о джипе, мрачно ответил Обрубков.

– Да, нам так не жить!
– вздохнул Самохвалов и повернулся лицом к напарнику.
– Скажи, Тимофеевич, неужели это правда?

– Что именно?
– Обрубков остановил на нем тяжелый взгляд.

– Ну, - смутился напарник, - это... что ты к гэбэшникам перекинулся?

– Что ты несешь?
– Обрубков чуть не задохнулся от возмущения. Он чуть не послал Самохвалова куда подальше, но удержался. Не хотелось вот так, со скандалом, рвать с прошлой жизнью.
– Что значит - перекинулся? Поменял место работы.

– Значит, все-таки правда!
– констатировал Витек.
– А кое-кто говорит, что ты давно на них работаешь.

– Что-о-о?
– взревел Обрубков.
– Какая сука такое придумала? И как ты такому поверил?

– Да успокойся ты, - похоже, капитан слегка даже испугался такой реакции напарника.
– Конечно, я не поверил! Но ты все-таки уходишь?

– Да, - ответил Обрубков.
– Пригласили в новое антитеррористическое подразделение, дают подполковника и оклад в два раза больше.

– Нехило!
– удивился Витек.
– На таких условиях я бы и сам пошел, да не зовут.

– Вот-вот!
– закрепил успех Обрубков.
– Сейчас я пойду, сдам оружие и удостоверение, а к вечеру собирай ребят и подтягивайтесь ко мне, буду накрывать поляну. Отходную.

Открыв сейф, он вытащил оттуда разобранный пистолет, который так и лежал там, завернутый в газету. Быстро собрал его, вдвинул до щелчка обойму, и вдруг вспомнил, что одного патрона не хватает.

– Слушай, Витек, - обратился он к напарнику.
– Ты не знаешь, куда Евгеньевна патрон дела?

– Так шефу же отнесла, стукачка!

– Вот бл...! Что делать?

Капитан вытащил из подмышечной кобуры свой пистолет, выщелкнул из обоймы патрон и протянул бывшему напарнику:

– Держи! Лишний стакан с тебя.

– А сам?

– Да что я, патрона не найду?

Обрубков хлопнул Самохвалова по плечу, отчего тот даже присел, вставил патрон в обойму и отправился в бухгалтерию, где ему выдали расчет. Потом спустился в дежурку, выложил дежурному пистолет с двумя обоймами и удостоверение. Солуянов на документ глянул мельком и засунул его в стол, зато пистолет вытащил из кобуры, сверил номер. Не найдя к чему прицепиться, принялся пересчитывать патроны. Обрубков хмуро смотрел на него, не понимая - за что? Почему Дима, с которым у него всегда были пусть не товарищеские, но ровные отношения, сейчас так жаждет подловить его? Но Солуянов, пересчитав патроны и убедившись, что их количество соответствует описи, не подал вида, что ожидал чего-то, поэтому Обрубков сказал ему: