Девушка слегка приуныла. То, что происходило с колдуном, совсем не отвечало её ожиданиям и надеждам на созданный узор. А, может, она попросту что-то перепутала, создавая амулет? Поторопилась, не продумала всё как следует, и перепутала?

– Любовь моя, – в голосе мужчины прорезалось рыдание, – обрати на меня свой нежный взор.

– Дамир, эээ, мне бы переодеться, – Кира замялась, пытаясь выпутаться из его объятий.

– Может, лучше разденешься совсем? – лицо мужчины выразило готовность помочь.

– Зааачем? – девушка похолодела, ожидая ответа.

– Венцом нашей бессмертной любви станет эта постель, – Дамир театрально протянул руку к кровати.

Девчонка приуныла, этот момент она как-то забыла учесть. Как и то, что практически у всех мужчин чувства связаны с постельными утехами.

– Потом как-нибудь, – пробормотала Кира, усиленно выталкивая собственного хозяина из комнаты, благо он уже успел подняться на ноги.

Захлопнув за ним дверь, она лихорадочно начала переодеваться, гадая, до чего всё-таки может довести колдуна её амулет. На то, чтобы привести себя в порядок, ушла всего пара минут – никогда артефактнице не приходилось собираться настолько быстро.

И, если честно, она уже почти пожалела о том, что натворила. Выглянув за дверь и убедившись, что никаких неожиданностей в коридоре не предвидится, девушка побрела на кухню. Утро оказалось не настолько радостным, как хотелось, в душе поднималось на саму себя раздражение.

В кухне никого, кроме Лизабеты, не оказалось. Кира привычно налила себе чай и села за стол.

– Что пригорюнилась? – домовиха поставила перед ней тарелку со свежими ватрушками.

– Да вот Дамир как-то странно себя ведёт, – промямлила девчонка, отворачиваясь к окну.

– Всё образуется, – Лизабета понимающе усмехнулась, – И Дамир в себя придёт, и ты.

Свежайшая выпечка не лезла в горло. А тут ещё и оборотней, как назло, рядом не оказалось, а Кира так надеялась немножко разузнать у них о хозяине. Неспроста же Сарт лично сопровождал его в сад, да ещё так активно поддерживал. В голове неожиданно всплыли слова домового духа, сказанные несколько дней назад.

– Лизабета, – Кира повернулась к домоправительнице, – а почему ты решила, что я тёмная?

– Так ведь кровь не скроешь. А я дух старый, опытный, да ещё и дом этот колдовской – здесь вижу больше, – домовиха, стоя к ней спиной, чистила рыбу для обеда.

– Так моя мама светлая, она же мелкой ворожбой занималась, да веера делала. Правда, в них заклинания на привлекательность закладывала, – девушка чуть улыбнулась воспоминаниям, – Прикроет какая-нибудь дамочка таким веером лицо, и кажется, будто она красивее, чем на самом деле.

– А об отце забыла? – Лизабета повернула голову, изучая нахохлившуюся фигурку.

– Так мама о нём никогда и не говорила.

– Не говорила – это не значит, что его не было. Ты не ребёнок и прекрасно понимаешь, отчего дети получаются, – домовиха собрала чешую и плюхнула её в мусорное ведро, – Подумай, а почему она никогда о нём не упоминала, предпочла, чтобы её прижившей ребёнка на стороне посчитали. Не побоялась позора и косых взглядов.

– Необязательно, – возразила девушка, прихлёбывая остывший чай, – может погиб он. Или просто разошлись.

– Ну, ты думай, как хочешь, – Лизабета сноровисто потрошила карасиков, – А я тебе точно могу сказать – есть в тебе тёмная кровь. Где-то на треть есть, да не простая тёмная.

Кира открыла рот, собираясь возразить, а потом резко его захлопнула. В словах домовихи был резон: Дамир – колдун, и защищал её в таверне не зная, что это она не явилась к нему на работу. Да и если с самого начала посмотреть, то ведь он именно на неё вызов оформлял, а не на потенциально светлого артефактника. Не так уж и много их на этой специальности в выпуске было.

– Лизабета, а мне можно за порог одной выходить? Или Дамир сердиться будет? – девушка обречённо вздохнула, просто захотелось пройтись по городу и отвлечься от дум.

– Так по браслету будет видно, – рассудила домовиха, – Прижмёт он руку или просто греть будет.

Кира поднялась из-за стола, благодаря заботливую хозяйку за завтрак, и пошла к входной двери. Там, на вешалке, висел лёгкий плащ.

– Деточка, – окликнула её Лизабета, торопясь из кухни, – вот тебе корзинка. Зайди-ка заодно к молочнику, а то у нас сметана заканчивается. Продают её прямо в горшочках, а деньги – вот.

Девушка недоверчиво взвесила кошелёк на ладони. Тяжеловат. Не слишком ли много монет туда сложили.