– Садись, господин Энохсет, земля холодная.

Старик поднялся, тяжело опираясь на посох.

– Ты собираешься делать свою штуку здесь? – спросил он, усаживаясь в тени высокого, редкого кустарника.

– Да, – кивнул юноша, привязывая ударные камни к палкам обрывками веревки, найденной в том же сундуке. – Здесь много материала, если случайно испорчу, далеко ходить не надо.

Келлуанин неодобрительно покачал головой, но возражать не стал. В последние дни он сильно сдал, видимо болезнь продолжала прогрессировать.

Приготовив молотки, Алекс отправился осматривать валявшиеся то тут, то там камни, отмечая наиболее подходящие. К сожалению, большинство из них имели кубическую форму. Но после долгих поисков, Александру удалось отыскать пяток блоков, отбракованных строителями, но вполне подходящими для его целей. Он снес их к скамейке Энохсета и присел отдохнуть.

– Ты когданибудь работал с камнем? – улыбнувшись, спросил тот.

– Никогда, – покачал головой юноша, перебирая клинья, долота и какието непонятные стамески и резаки. – Но я справлюсь.

Энохсет засмеялся грустным старческим смехом.

– Я тоже когдато был молодым, и казалось, что нет для меня ничего невозможного.

Александр пожал плечами, приладился и хрястнул молотком по долоту. Для начала камню следовало придать форму круга, хотя точность здесь и не обязательна. Осколки камня брызнули во все стороны, и солидный кусок откололся.

– Процесс пошел, – вспомнил Алекс еще одно выражение Федора Дрейка.

– Все, кто там сейчас лежит, были очень самоуверенны, – проговорил старик, подбородком указав на пещеру. – И глупы. Все, кроме одного.

Он опять замолчал. Александр отколол еще один угол.

– Сейчас я думаю, он специально подбирал нас, самовлюбленных молодых людей, тяготившихся любой опекой.

Алекс зашипел от боли и сунул в рот побитый палец.

– Ты говоришь о манрахе? – проговорил он, сплевывая кровь.

– Да, – кивнул Энохсет. – Но тогда его еще так не называли. Нам льстило, что сам верховный жрец Сета ведет себя с нами как с равными. Принимает у себя дома, пьет вино и пиво, рассказывает смешные истории. Он казался таким не похожим на других взрослых, важных и занятых людей.

Он замолчал, а юноша вернулся к работе.

– А потом он открыл нам страшную тайну, – тихо проговорил старик в перерывах между ударами Александра.

Юноша опустил руки и посмотрел на него.

– Оказывается, богов нет, – старик пристально посмотрел на него. – Понимаешь, их нет! Ни сокологолового Горна, ни владыки Полей Блаженных Осирса. Нет даже Убиса, стража порога.

– А кто есть? – заинтересовался Алекс, впервые в этом мире столкнувшись с проявлением атеизма.

– Нечто, у чего нет человеческого имени, всемогущее и безграничное, – монотонно заговорил Энохсет, полуприкрыв глаза. – Вездесущее и вечное. А все боги лишь кривое отражение его в слабых глазах людей.

Он опять грустно хмыкнул, и вытер глаза.

– Самое смешное, что мы ему поверили!

– Это бывает, – пробормотал Александр, вновь беря в руки молоток.

– Как мог обмануть тот, кто впервые за три сотни лет смог прочитать Книгу Сета!

– А что это такое? – спросил Алекс, ударяя по долоту.

– Священная реликвия храма бога мудрости, – тихо ответил старик. – Я покажу, и ты поймешь, что человек не мог сотворить такое.

– Ого! – удивился юноша и предупредил. – Я видел много удивительного. И все это было делом рук человеческих.

– Нет, нет, – решительно покачал головой Энохсет.

– Посмотрим, – пожал плечами Александр и нанес еще несколько ударов.

Келлуанин замолчал, погрузившись в свои мысли. Юноша трудился, от усердия высунув кончик языка. Каменные крошки разлетались во все стороны.

К полудню изпод его резца вышло нечто, напоминавшее то ли попавшую под пресс гайку, то ли творение пьяного художникаавангардиста. Алекс выпрямился, окинув свое произведение гордым взглядом.

– Поедим, господин Энохсет? – предложил он, чувствуя недовольное урчание в животе. Это напомнил о себе обиженный невниманием голодный желудок.

Старик, прищурившись, посмотрел на солнце и молча кивнул.

Александр раскрыл корзинку и выложил на тряпочку вареное мясо, чуть подвялившийся виноград, яблоки и кусок лепешки.