Энохсет лениво жевал ягоды, глядя кудато внутрь себя.

– Он даже приносил Книгу Сета домой, – проговорил старик. – Мы грязными от мяса и вина пальцами лапали святыню, к которой могли прикасаться только Верховные жрецы! Ты понимаешь?

Юноша кивнул, внимательно слушая собеседника.

– Узнай ктонибудь о таком святотатстве, мы закончили бы свою жизнь на рудниках. Но чувство опасности только будоражило нас, заставляя быстрее течь кровь в жилах.

Александр взял кожаную флягу и протянул старику.

Энохсет сделал глоток, вытер губы.

– Вот тогда мы и стали называть его манрахом. Он учил нас, что человек может и при жизни слиться с Вездесущим, для этого надо только освободить свой разум, скованный условностями и правилами.

Он вновь замолчал. Заинтересовавшийся рассказом Алекс не выдержал:

– Для этого нужно чтонибудь съесть, выпить или покурить…

Брови старика поползли вверх.

– Да, он давал нам волшебное зелье. Но как ты догадался?

Вместо ответа юноша присосался к фляжке. "Ну не кололись же", – подумал он, втыкая пробку в горловину.

Келлуанин опустил глаза.

– Манрах называл это "слиянием с вечностью".

Он зябко поежился.

– До сих пор не понимаю, как мы могли творить такое. Первый раз он купил пленную девочку у солдат, возвращавшихся из похода в Банарскую пустыню. Потом ему стали привозить рабов из Нидоса капитаны кораблей, перевозивших хлеб.

– И никто не поинтересовался, зачем они вашему… учителю? – спросил парень.

– Этим негодяям безразлично, за что получать золото, – келлуанин смотрел кудато вглубь себя. – О боги, что мы делали…

– Может, не стоит об этом говорить? – предложил Александр, глядя на посеревшее лицо Энохсета. – Это все случилось так давно.

– Но я в этом участвовал! – губы старика скривились. – Тогда это казалось чемто великим. Мы поднимались над обычными людьми, приближались к Вездесущему.

– Я не понимаю, – пробормотал юноша, уже много повидавший он с тревогой глядел на помертвевшее лицо собеседника.

– Манрах учил, что познание мира позволяет сохранить свое "я" после смерти и слияния с Вездесущим.

– Интересно, – только и смог пробормотать Алекс. – А самто он много знал?

– Он величайший мудрец! – без колебания ответил Энохсет. – Манрах никогда ничего не боялся, воровал яйца из гнезд крокодилов, в одиночку охотился на львов. Говорят, в молодости он даже побывал в лабиринтах Тепета!

– Это еще что такое?

– Священная гора, в недрах которой уже тысячи лет хоронят владык Келлуана! – с горящими глазами проговорил старик. – Там спрятаны величайшие сокровища и тайны! Никто не знает, на сколько тянутся проложенные в её недрах тоннели!

Энохсет замолчал, вытер губы и знаком попросил воды. Юноша протянул флягу.

– А самое главное, манрах учил, что никакие молитвы и ритуалы не нужны. Нет необходимости в гробницах, мумиях и циирах! Тело лишь временный сосуд для души, и после смерти о нем можно просто забыть! Понимаешь?

Он волнения старик привстал.

– Нет ни духа, ни посмертного суда, ни царства Осирса!

Вдруг его губы скривила жесткая усмешка, и он тяжело опустился на лавку.

– Я все чаще забываю, что ты не келлуанин. И не можешь меня понять.

Какоето время они помолчали. Александр сложил остатки еды в корзину и вернулся к работе.

Энохсет уселся на свое место и, опираясь на посох, наблюдал за ним. Дело шло ни шатко, ни валко. Юноша не торопился, стуча по камню бронзовым долотом и отсекая все лишнее.

– Мы даже название себе придумали, глупцы. "Особенный человек, поднявшийся над морем людей", – улыбнулся старик, покачав головой.

– Длинно, – покачал головой Алекс. – "Геданамархуракунас".

– Просто, гедане, – вздохнул собеседник. – Самонадеянные глупцы. Когда нам долго не привозили рабов, мы воровали людей в дальних селениях.

– И никто ничего не узнал? – спросил юноша.

– Кто мог заподозрить сыновей почтенных родителей, друзей Верховного жреца храма Сета? – вскинул брови старик. – Но такое не могло продолжаться долго, и манрах это знал. Рано или поздно нас бы раскрыли. Чтобы не отвечать за свои и наши злодеяния, он ввязался в заговор против государя, жизнь, здоровье, сила, надеясь, что новый Келлномарх забудет все преступления.