Тусет наклонился и прищурил глаза, пристально разглядывая тщательно прорезанные миниатюрные пальчики с гладко отшлифованными ногтями.

– Боги, что это? – пробормотал пораженный жрец. – На краску не похоже.

Он принюхался и уловил резкий, неприятный запах.

– Когда это случилось? – спросил он.

– Не знаю, – тихо проговорил Сетиер. – Я заметил сегодня утром.

– Нужно немедленно сообщить верховному жрецу, – второй пророк выпрямился.

– Джедефраа сегодня не пришел, – озабоченно сказал первый пророк. – Я прошу тебя сходить к нему домой.

– Разумеется, – сразу согласился жрец. – Я пошел.

– Но никому ни слова! – строго проговорил Сетиер. – Только верховному жрецу!

– Понимаю, мудрейший, – поклонился Тусет. – На моих устах печать молчания.

Он торопливо вышел из храма прямо под яркое солнце. Под ногами тихо шуршал раскаленный песок, высокие глиняные стены дышали жаром, как стены печки. Редкие в этот час прохожие кланялись и провожали жреца удивленным взглядом. Тот небрежно кивал, не поднимая глаз. Ни разу в своей жизни он не видел ничего подобного. Из черного дерева делали статуи богов и Келлномархов, драгоценные шкатулки для косметики и священные амулеты. Никто никогда не слышал, чтобы оно теряло свой цвет.

На стук в калитку привычно открылась окошечко.

– Господин Тусет! – вскричал привратник, лязгнув засовом.

Второй пророк вошел на просторный двор, где царила странная суета. Под навесом стоял ярко раскрашенный саркофаг со снятой крышкой, который протирали тряпками трое слуг. Он посчитал это плохим признаком и стал торопливо подниматься по пандусу к широкой двери. До неё оставалась пара шагов, когда из дома вышла супруга Верховного жреца с заплаканным лицом.

– Госпожа, – поклонился он. – Как себя чувствует господин Джедефраа?

– Плохо, мудрейший, – женщина всхлипнула, осторожно промокая платочком уголок глаза. – Вчера он был такой веселый, даже посетил храм. А сегодня ночью…

У неё перехватило дыхание.

– Он впал в беспамятство. Я уже думала, что его душа отправилась на суд к Осирсу, но, хвала богам, под утро он очнулся.

– Почему же тогда вы так расстроены?! – удивился жрец.

– Ах, мудрец! – женщина всплеснула руками. – Он еле жив! Пойдем, я провожу тебя к нему.

Половина окон под потолком комнаты оказались завешены плотной тканью, в воздухе стоял тяжелый запах лекарств, благовоний и болезни. На высокой кровати лежал Джедефраа. Его лицо заострилось, дыхание с трудом вырывалось из впалой груди, длинные костлявые руки лежали вдоль туловища, сквозь кожу проступали темные веревки вен. Ниже пояса тело верховного жреца покрывала простыня, изпод которой торчали большие узловатые ноги с почерневшими пальцами.

В углу у широкого, низкого столика возился какойто худой старик с гладко выбритой, щищковатой головой. Услышав шаги, он обернулся. Тусет узнал знаменитого лекаря Пуатхотепа, самого старого из жрецов Сета. Старик очень редко появлялся в храме, проживая при старом кладбище на другом берегу Лаума, где давно уже никого не хоронили. Там располагались гробницы предков сепаха и многих других знатных людей. Для того чтобы уберечь их от грабителей и совершать надлежащие обряды, храм держал четырех охранников и старого жреца с двумя помощниками.

– Господин Тусет, – поклонился лекарь, сразу же вернувшись к своим плошкам и горшочкам.

Глаза Джедефраа открылись, он с видимым усилием повернул голову и, увидев второго пророка, чуть улыбнулся потрескавшимися губами.

– Ты пришел? – прошелестел в мрачной тишине слабый голос.

– Да, господин, – Тусет подошел к кровати, уже не зная, стоит ли беспокоить умирающего в его последние часы.

– Я ухожу на суд Осирса, – пробормотал Джедефраа. – Мне жаль, что я так и не встречусь с государем, жизнь, здоровье, сила.

– Не вини себя, господин, – второй пророк наклонился к лицу верховного жреца. – Ты сделал все, что мог для возрождения славы нашего храма! Ты поверил мне, не побоялся послать в чужие края, и боги щедро вознаградят тебя за смелость.

Больной хрипло засмеялся.

– Я был уверен, что ты вернешься ни с чем. Книга стала для меня подарком небес.

Он закашлялся, костлявое тело выгнулось. Решительно отодвинув Тусета, к Джедефраа подошел лекарь, держа в трясущейся руке глиняную плошку с черным лекарством. Второй пророк отошел в сторону. Изза его спины вышла служанка и поправила простыню, покрывавшую нижнюю часть тела Джедефраа.

Видимо питье помогло ослабить страдания. Верховный жрец задышал ровнее. Его безутешная супруга комкала в руках платок, героически борясь с подступающими слезами. Лекарь поправил голову больного и, взглянув на Тусета, сделал ему знак рукой.

Встревоженный жрец подошел к Пуатхотепу. Они отошли в угол комнаты, через секунду возле них оказалась жена Джедефраа.

– Он будет еще долго мучиться? – спросила она, все же выдавив из подведенных глаз пару слезинок. – У меня нет сил, смотреть на его страдания!