Не обращая на него внимания, первый пророк спросил у Тусета:

– Ты с ним разговаривал? Неужели нет никакой надежды? Верховный жрец и раньше часто болел.

– Пуатхотеп думает, что это колдовство, – ответил второй пророк.

В комнате повисла мертвая тишина, стало слышно, как в углу жужжит попавшаяся в паутину муха.

– Наш верховный жрец – жертва магии? – решился уточнить первый пророк.

– Так говорит Пуатхотеп, – развел руками Тусет.

– Не может быть! – вскричал жрецчтец. – Он же верховный жрец Сета и находится под его покровительством. Неужели великий бог не способен защитить своего любимого сына от какогото колдовства?!

Все собравшиеся в комнате посмотрели на раскрасневшегося оратора, кто с иронией, кто с удивлением, а Сетиер с откровенным презрением.

– Мы должны немедленно навестить его, – предложил ктото. – И самим все узнать.

– Не нужно! – поднял руку второй пророк. – Пуатхотеп велел передать, что все будет ясно только завтра.

– Я буду у него с утра, – решил первый пророк. – А пока мы должны помалкивать. Незачем лишний раз распускать всякие тревожные слухи.

– Может быть, известим главного инспектора? – робко предложил жрецчтец. – Колдовство – это же страшное преступление.

– Пока рано, – прервал его первый пророк. – Ты же слышал, что говорит Пуатхотеп? Он еще и сам не уверен.

Приняв мудрое решение подождать до утра, жрецы разошлись.

В библиотеке Тусет застал настоящее собрание. Четверо помощников жрецов чтото горячо обсуждали. Второй пророк быстро разогнал их и углубился в чтение папируса из Амошкела, но никак не мог сосредоточиться. У него перед глазами стояло восковое лицо Джедефраа с запавшими глазами, его длинные, когдато сильные, а теперь беспомощно лежащие поверх покрывала руки, старческие ноги с потрескавшейся кожей ступней и черными пальцами.

Вдруг он заметил, что помощник смотрит кудато за его спиной. Недовольный жрец обернулся. В дверях переминался с ноги на ногу смущенный Небраа. Встревоженный второй пророк поднялся. Брат не любил заходить в библиотеку, даже когда это было необходимо для работы, предпочитая когонибудь посылать. Очевидно, произошло чтото очень важное, раз он решился прийти сам.

– Здравствуй, брат, – смущенно промямлил Небраа и посмотрел на навострившего уши помощника жреца.

– Пойдем, – Тусет легонько тронул его за локоть. Они вышли из библиотеки под палящие лучи солнца.

– Что случилось? – спросил жрец, мучимый самыми нехорошими предчувствиями.

– Это правда, что Джедефраа умирает от колдовства? – как дубиной ударил его брат.

У Тусета отвисла челюсть, и он растерянно заморгал, не зная, что сказать, а Небраа окончательно добил его вторым вопросом:

– Что случилось с малой святыней?

– Почему ты спрашиваешь, брат? – растерянно спросил жрец, отчаянно соображая: "Откуда он мог узнать об этом так скоро?"

Ответ ввел его в еще больший ступор.

– Слышал на рынке. Люди говорят, что во всем виноваты чужаки, которых ты привез!

– Извини, – Тусет отвел глаза. – Но пока я ничего не могу тебе сказать.

Небраа покивал жирными брылами щек.

– Что же теперь будет?

– Ничего, – поспешил успокоить младшего писца брат. – Мы скоро во всем разберемся.

– Нас ведь могут и убить! – Небраа всхлипнул. – Какие демоны подсказали тебе навязать мне эту чужачку?

Не дожидаясь ответа, он повернулся и, сутулясь больше обычного, поплелся в храм. На белой рубашке сзади выступило большое влажное пятно пота. Тусет подумал, что брат в последнее время сильно растолстел.

Остаток дня прошел как в тумане. Чтобы хоть както отвлечься, жрец решил зайти в дом и узнать, как продвигается ремонт. Мастер Фугнеш в одной набедренной повязке перепачканный в пыли гордо показал знатному заказчику два больших пальмовых ствола.

– Чтобы укрепить потолок, поставим их в большой спальне, – пояснил строитель. – Мы уже сломали перегородку и вынесли весь мусор.

– Господин, – окликнул его ктото из рабочих. – Спросите про святилище.

– Ах да, – спохватился Фугнеш. – Старую молельню ломать или подождать пока?

– И без того много дел, – жалобно проворчал ктото за спиной жреца. – Не успеем.

Он обернулся. Не высокий, щуплый строитель нес на плечах большую корзину с мусором, не позволявшую разглядеть его лицо.

– Помолчи, Себерфу! – прикрикнул мастер и извинился перед жрецом. – Прости, господин, у него золотые руки, но уж очень длинный язык. Так что же делать со святилищем?