Алекс давно заметил, что его зрение быстро приспосабливается к темноте. Вот и сейчас он ясно различал мокрую дорожку пота меж острых лопаток девушки.

Остановившись у входа в молельный зал, она разочарованно всхлипнула.

"Пора!" – решил парень.

Широкий шаг, одна рука обхватила чуть дрожащие плечи, вторая зажала рот, а губы тихо прошептали прямо в маленькое, прижатое к голове ушко.

– Тихо.

Тело девушки напряглось, словно пронзенное током, и тут же обмякло.

– Алекс! – выдохнула она, всхлипнув.

– Ага, – так же тихо ответил юноша, увлекая её в темноту. – Только тихо.

Уткнувшись в стену, он разжал руки. Айри повернулась, обняла его за шею и уткнулась лицом в грудь.

– Алекс! Ой, что это за одежда?! – бормотала она, дрожа всем телом и вытирая мокрый нос о новый костюм. – А я думала, что тебя нет! Думала, я одна! Совсем одна!

Айри подняла блестевшие от слез глаза. В тусклом свете, долетавшем из молельного зала, Александр увидел потеки краски на вспухшем от слез лице. И столько было в её взгляде облегчения, восторга и нежности, что у юноши запершило в горле. Он стащил с головы черный капюшон, и сам не понимая зачем, коснулся губами уголка мокрых губ девушки.

– Госпожа! – обеспокоенный крик служанки разорвал тишину.

Алекс, присев, нырнул за угол.

– Чтооооо!!!! – заорала разъяренная Айри. – Пошла вон отсюда!!!

– Ой!

Шепча какието малопонятные Александру, но очень неприличные ругательства, и размахивая руками, девушка ворвалась в молельный зал.

– О боги! Великая Баст, помоги мне! Помоги.

Парень притаился за статуей кошкоголовой богини, стараясь унять бешено колотившееся сердце. "Я её чуть не поцеловала. Тьфу! Поцеловал. И мне этого хотелось!". Показалось, что камень совсем немножко, чутьчуть вздрогнул, а по залу очень тихо, на грани слышимости прошелестело девчачье хихиканье. "Опять шуточки Асионы!" – скрипнул зубами он и, выглянув, махнул рукой.

Не переставая выкрикивать просьбы к многочисленным богам, Айри подошла к статуе Баст и опустилась на колени.

– Почему ты пришла! – прошептал Алекс, натягивая капюшон.

– Мерисид сбежала с твоим золотом, казнь Тусета отложили, что мне делать? – тихо ответила девушка, вздевая руки. – О Баст, лучистая счастьем, услышь мои молитвы.

Новости мягким мешком ударили по мозгам.

– Вот сука, – скрипнул зубами Александр, выругавшись порусски и в бессильной злобе ударив кулаком по камню. – Об… обманула!

– Что делать, Алекс! – напомнила о себе Айри. – У меня мало времени, что нужно?

Если бы он знал! Все планы накрылись медным тазом после побега этой… морально неустойчивой женщины! Чтобы хоть както выиграть время юноша спросил:

– Почему отложили казнь?

– Ждут разрешения Келлномарха, Тусет пророк.

– Где вещи Тусета?

– У нас дома.

– Помнишь папирусы, которые ему передали в Нидосе?

– Да.

– Он спрятал их гдето в своих вещах. Найди их.

– У нас был обыск…

"Ого!" – вскинул брови Александр.

– Мождеи все перетрясли. Ничего нет.

– Должны быть! Ищи, – настаивал юноша. – Сюда больше не приходи. Знаешь, что я просил у Мерисид?

– Да.

– Сможешь достать?

– Когда?

– Чем быстрее, тем лучше, – продолжал давать инструкции Алекс. – Сложишь все в мешок и послезавтра вечером перебросишь через стену сада. Там, где ты перелезала через неё, когда нашла меня у канала. Помнишь?

– Да.

– Все, иди, – юноша услышал тихие шаги и отполз в темный угол. – Не бойся, я тебя не брошу.

– Госпожа, где ты, госпожа? – в дверях молельного зала появились слуги.

Мужчина средних лет крепко сжимал копье с бронзовым наконечником, а за ним пряталась высокая молодая женщина с испуганным лицом.

Айри грациозным движением встала на ноги.

– Что всполошились?

– Ты так кричала, – облегченно вздохнул слуга, опуская копье. – Мы испугались, госпожа. Брошенные храмы нехорошее место.

– Ты плакала?! – вскричала служанка, подбегая к хозяйке. – Вся краска потекла! Надо умыться, госпожа. Нельзя в таком виде появляться дома.

– Ах, Самхия! Здесь я встретила самое дорогое в жизни, – хлюпнула носом Айри/Анукрис. – Воспоминания. Вот и расплакалась.

– Пойдемте отсюда, госпожа, – попросил мужчина.

– Да, надо уходить, – согласилась она, окинув взглядом покрытые рисунками стены. – Тут больше нечего делать.