– Господин Джедефайх! – хозяин улыбался так, словно встретил близкого родственника.

– И к тебе милость богов, Осирнеб! – величаво кивнул париком помощник писца. – Осел твой не заболел?

– Хвала Гебу, здоров и упитан, – откликнулся хозяин дома. – Он тебе нужен, господин?

– Да, надо съездить в Билд, – ответил рэп.

– Око АмошРаа уже пылает во всю силу, господин, – сказал Осирнеб. – В такое время опасно отправляться в путь. Подожди, пока ослабнет его ярость.

– Мы торопимся, – вздохнул Джедефайх.

– Он прав, господин, – вступил в разговор мождей. – Вон, какая жара.

– Переждите у меня, – радушно предложил хозяин дома. – Я скажу жене, она уточку зажарит. Она быстро. Есть сушеные финики, виноград и свежее пиво.

– Уговорил, – рассмеялся помощник писаря. – Давай пиво!

– Ах, господин! – вскричал Осирнеб. – Для тебя все, что хочешь! Ты же спас меня от каменоломен.

– Не хвали меня, – польщено отозвался рэп. – Я лишь выполнял свой долг перед живым богом.

– Жизнь, здоровье, сила, – хором проговорили все трое.

Рэп Джедефайх и мождей Зесгорн уселись на расстеленной в тени циновке, попивая пиво и заедая изюмом. Пока жарилась обещанная утка, супруга хозяина, спросив разрешения, принесла Анукрис миску чистой воды и старые черствые булки.

Отдохнув и подкрепившись, помощник писца потребовал предоставить ему транспорт. Осирнеб вывел из хлева высокого светлосерого, почти белого осла. Мождей тут же взгромоздил на него свою корзину, а Джедефайх уселся сам, свесив по бокам короткие ноги.

Стражник передал начальнику веревку с привязанной пленницей, а сам взял осла под уздцы. Хозяева дома провожали их глубокими поклонами и пожеланиями скорого возвращения.

– Что ты им сделал господин? – поинтересовался Зесгорн, когда они шли по пустынной улице.

– Осирнеба обвинили в краже зерна из житниц сепаха, его господин, верховный жрец Себера, не стал защищать своего слугу, он попросил правды у Дома людей, – проговорил рэп. – Главный инспектор поручил дело мне. Ну, я разобрался и выяснил, что помощник смотрителя склада испортил зерно, а чтобы не отвечать, обвинил Осирнеба.

– Ты храбр, господин, – одобрительно заметил стражник. – Не испугался ссориться с большим человеком.

– Пхе! – фыркнул Джедефайх. – Жалкий помощник смотрителя! Пыль под ногами моего господина.

– Но за него мог вступиться смотритель, – философски проговорил мождей. – А за того сам сепах.

Так болтая, они двигались по городу, понемногу остывавшему от полуденного зноя. Сытая и немного отдохнувшая Анукрис шла за ослом. Тот шагал неторопливо, без рывков, время от времени помахивая длинной кисточкой хвоста. На узких улочках редкие прохожие прижимались к стенам, освобождая проход представителям власти, а когда замечали избитую девушку, то долго провожали её тревожными взглядами. Анукрис пыталась развязать крепко затянутый узел, но только сломала себе ногти. К тому же, помощник писаря время от времени оборачивался, проверяя, не сбежала ли арестантка.

Когда стены домов расступились, и перед ними предстала петлявшая между полей и куп деревьев дорога, рэп приказал ей идти рядом с ослом.

– До темноты можем не успеть, господин, – озабоченно проговорил мождей, с тревогой поглядывая на опускавшееся солнце.

– Заночуем гденибудь в Панках, – беспечно махнул пьяненький Джедефайх. – Или в Озерках, а завтра дойдем до Билда. Спешить некуда.

– Кому как, – недовольно буркнул стражник

Вдруг изза ближайших кустов им навстречу вышли трое мужчин, в одном из которых Анукрис с ужасом узнала мождея Аататама.

– Кто вы такие, и что вам нужно? – грозно вскричал Зесгорн, но, узнав коллегу, немного расслабился.

– Я хочу переговорить с вами, господин рэп, – вежливо сказал Аататам.

– Мы вообщето торопимся, – трезвея, пробормотал помощник писца.

– О, я не займу много вашего драгоценного времени, – заверил стражник.

Он приблизился и чтото шепнул на ухо Джедефайху. Тот резво соскочил с осла и позволил отвести себя в сторону. Девушка поймала на себе взгляд одного из спутников Аататама. Среднего роста, пухлый мужчина со слегка обрюзгшим лицом, в коротком парике и чистой белой юбке беззастенчиво разглядывал её, кривя в презрительной улыбке чувственные губы. Второй, широкоплечий, с могучими мускулами и неприлично волосатой грудью, похожий сложением на укра, тоже смотрел, но скорее равнодушно, словно на неодушевленный предмет.

– Нет! – вдруг вскричал помощник писаря. – Да как такое можно предлагать?

Здоровяк напрягся, а конвоир Анукрис положил ладонь на рукоять кнута, Аататам сделал успокаивающий жест и вновь чтото горячо стал доказывать рэпу, то и дело поглядывая на девушку. Вдруг стражник чтото достал изза пояса и показал Джедефайху.

"Они говорят обо мне!" – догадалась девушка, с ужасом понимая, что этот разговор может закончиться для неё смертным приговором.

Глава III. Игрушки богов и людей