— Редактор не заплатил Блохину за этот халтурный очерк ни копейки, — сказал дядя Костя. — И еще вы­говор влепил.

Сева Блохин из сельскохозяйственного перешел в про­мышленный отдел. Печатался он много и считался не­плохим газетчиком. Но, пожалуй, никто еще из журнали­стов не додумался собирать материал для очерка по телефону.

Сергей давно уже заметил, что Сева Блохин стал хал­турить. Писал он бойко, но стертым языком и скользил по поверхности. Как говорится, брал то, что лежит на виду. Сева предложил ему в альманах рассказ, но Сер­гей отверг его. Рассказ был примитивный и весь пестрел штампами. Когда он стал все это объяснять Блохину, тот молча забрал рукопись и ушел. Как потом Сергей узнал, этот рассказ похвалила Рика Семеновна и посо­ветовала дать почитать Дадонову — главному редактору альманаха. Павел Петрович рассказ забраковал, тогда Блохин послал его в «Огонек», откуда его тоже быст­ренько прислали назад. Все это узнал Сергей от Вали Молчановой. За последний год в газете не появилось ни одного материала за ее подписью. Окончательно разуве­рившись в себе, Валя с большим удовлетворением вос­принимала неудачи других.

После того как Сергей отказался вставить в сборник его слабый рассказ, Сева не заходил к нему в кабинет, где теперь обычно собирались главные остряки редак­ции, и даже перестал здороваться.

— Мне в альманах позарез нужен юмористический рассказ... — сказал Сергей. — Написал бы кто-нибудь, черти? Столько историй знаете...

Володя Сергеев подошел к окну и распахнул фор­точку.

Ветер в ту же секунду запустил свою длинную лапу в комнату и смешал пласты синего дыма под потолком. На журнальном столике зашелестели подшивки газет. Лицо у Сергеева стало смущенным. Поправив очки в ко­ричневой оправе, он пробормотал:

— Не тянет меня, понимаешь, на рассказы... Вот очерк или статью — это пожалуйста.

— А еще лучше передовую... — усмехнулся Рыба­ков. — Он тебе ее за час накатает!

— Послушай, напиши сам, — сказал Сергеев. — Мой материал, твоя обработка, а гонорар пополам поделим!

Сергей не стал больше говорить на эту тему. Сколько на свете существует людей, которые умеют образно, с юмором рассказывать разные забавные истории, а по­проси их записать все это — принесут такую муть, что диву даешься.

Пришел Павел Петрович Дадонов. В отличие от по­койного Голобобова, новый редактор был демократичным человеком и редко посылал Машеньку за кем-либо из сотрудников. Когда ему кто-то был нужен, он сам при­ходил в кабинет. Дадонов был все такой же худощавый и подтянутый, но возле губ появились глубокие морщи­ны, поседели короткие жидкие волосы, зачесанные набок.

— Обошел все кабинеты, — окая, заговорил он. — Ни­кого на месте нет... Ты что же это, Волков, народ отвле­каешь от дела?

— Я, по-моему, сижу на месте, — усмехнулся Сергей. Он понимал, что Дадонов шутит, но и не мог себе отказать в удовольствии поддеть редактора. И потом, действительно, приятели засиделись у него.

— Наверное, полоса пришла из типографии, — пер­вым поднялся с дивана дядя Костя.

— Полоса у тебя на столе давно лежит, — заметил Дадонов.

— Это хорошо, — тоже окая, солидно ответил дядя Костя. — Побольше отлежится, поменьше ошибок будет.

— А ты что, полосу дустом посыпаешь? — улыбнулся Дадонов. — Глядишь, все ошибки да опечатки, как блохи, сами подохнут...

— А это идея... — сказал дядя Костя, выходя из ком­наты.

Вслед за ним ушли и остальные. Дадонов сел на ди­ван и похлопал себя по колену толстой папкой, которую принес с собой. Сергей хорошо знал эту папку: здесь лежали приготовленные им к набору повесть и рассказы. Неделю назад отдал он их Павлу Петровичу.

— Я прочитал... — начал Дадонов, раскрыв папку. Сергей выжидательно смотрел на него. — В художествен­ном отношении тут все нормально... Кое-где я сделал пометки на полях, помотришь... А вот этот рассказ...— Он стал перекладывать листы.

— «Голубой олень»? — спросил Сергей, отлично знав­ший, какой рассказ имеет в виду редактор.

Тот с улыбкой посмотрел на него:

— Значит, этот рассказ у тебя тоже вызвал сомне­ния?

— Никаких.

— Почему же ты назвал именно его?

— Я знал, что он вызовет у вас сомнения, — сказал Сергей.

— Рассказ, в общем-то, неплохой...

— Отличный, — ввернул Сергей.

— Но его лучше не печатать.

— Это самый сильный рассказ в альманахе, — ска­зал Сергей. — И мы должны его напечатать. Он свежий, написан прекрасным языком... Я заставил автора его три раза переписать.

— Хотя он и про природу, его можно понимать и так и этак...

— А вы поймите его правильно.

— Ладно, я-то понимаю, а читатели?

— Павел Петрович, вы прекрасно знаете, что чита­тель сейчас пошел умный и тоже все поймет правильно. А то, что рассказ наводит на размышления, — это заме­чательно! Читателю давно надоело все то, что ему раз­жевывают и в рот кладут. Пускай и сам подумает.

Рассказ прислал по почте некто И. Муравьев. Он даже обратного адреса не указал на последней странице. К счастью, Сергей не выбросил конверт и тут же напи­сал автору пространное письмо, в котором, отмечая до­стоинства рассказа, предлагал ряд существенных пере­делок и приглашал И. Муравьева прийти в редакцию для беседы. Перед этим он зашел к Рике Семеновне и поинтересовался, не занимается ли у нее в литобъединении некто И. Муравьев. Рика Семеновна такой фамилии не слышала.