Шрифт:
— Не любит в очередях стоять, — улыбнулся Сергей. — И сдачу не приносит...
Он проводил Дадонова до самого дома. На прощанье тот сказал:
— Логвин действительно человек влиятельный... К самому в кабинет входит запросто. Прямо скажу тебе, Сергей, если хотя бы один факт не подтвердится —
несдобровать тебе. А ведь ты только начинаешь свою журналистскую деятельность. И если Голобобов не напечатает фельетон, то не потому, что боится Логвина — Александр Федорович не из пугливых, уж я-то его знаю не первый год, — за тебя беспокоится. Или есть еще одна причина...
— Что же это за причина?
— Над Голобобовым тоже есть начальство... Ты ведь знаешь, иногда даже с готовой полосы снимаются материалы. И потом, Логвина могут наказать по партийной линии, не прибегая к газетному фельетону. В последней передовой «Правды» много внимания было уделено укреплению авторитета руководителя...
— Логвин плохой руководитель! — горячо перебил Сергей. — Трест не выполняет план...
— Ну, это не нам с тобой решать.
— Значит, не напечатают?
— Я ведь не редактор, — улыбнулся Дадонов.
— А вы напечатали бы мой фельетон, если бы были редактором?
— Я ведь его не читал, — сказал Павел Петрович.
— Завтра же разорву гранки и... — Сергей запнулся.— И буду писать фельетоны про бани и парикмахерские. ..
Дадонов внимательно посмотрел на него и спросил:
— Если редактор тебе скажет, что все правильно, но фельетон печатать не следует, как ты поступишь?
— Я перестану его уважать.
— А если я тебя попрошу об этом? Допустим, в твоих же собственных интересах?
— И вас тоже.
— Ты всегда и всем говоришь то, что думаешь? Сергей выдержал долгий пристальный взгляд Дадонова и, уже чувствуя, что сейчас задергается левое веко — от большого напряжения оно иногда начинало пульсировать, выжимая непрошеную слезу, — ответил:
— Почти всегда.
— Почему почти?
— Бывает, нельзя даже близкому человеку сказать всю правду — это причинит ему боль. То есть ему станет хуже, чем было, от этой правды. Я думаю, что в таком случае не следует правду говорить.
— Промолчать?
— Но я бы хотел, чтобы мне всегда правду говорили, — сказал Сергей. — Даже самую жестокую.
— Ну так послушай, я скажу правду: тебе очень трудно придется в жизни. Так трудно, парень, что захочется волком завыть! Будь готов к этому. Выдержишь, не сломаешься — настоящим человеком станешь. Как говорят, человеком с большой буквы... — Дадонов неожиданно рассмеялся. — И чего это я заговорил, как цыганка-гадалка! Пива, наверное, перебрал?.. А насчет фельетона не паникуй, может быть, и напечатают...
Фельетон в областной газете не напечатали. В понедельник утром в отдел информации пришел ответственный секретарь дядя Костя. Мрачно глядя на Сергея сквозь толстые стекла очков, пробурчал:
— В семейный альбом... — и положил на стол гранки.
Сергей отлично знал, что такое «семейный альбом». Точно такие же слова произносил дядя Костя, возвращая ему назад забракованные секретариатом фотоснимки.
— Вы же говорили, фельетон получился,— напомнил Сергей.
— Пиши очерки, — сказал дядя Костя и уже на пороге прибавил: — Поснимал бы чего-нибудь в городе! Нечего в номер ставить.
— Я ведь не фотокорреспондент.
Дядя Костя посмотрел на него, пожевал тонкими губами, усмехнулся':
— Плохо тебе было фотокорреспондентом?
— Хорошо.
— Может, рассердишься, плюнешь на фельетоны-очерки и снова за фотоаппарат?
— Да нет, — ответил Сергей. — Переживу.
— Ты бы покритиковал кого-нибудь помельче рангом, например управляющего банно-прачечным комбинатом. .. А то вон на кого замахнулся!
— Мне об этом уже говорили, — сказал Сергей.
— Будь моя воля, я напечатал бы твой фельетон,— сказал дядя Костя. — Он уже в номере на третьей полосе стоял...
— Редактор? — взглянул на него Сергей.
— Так не забудь насчет снимков, — сказал дядя Костя и вышел.
Сергей швырнул ручку на стол — он правил авторский материал — и уставился в окно. Двое пожарников в светлых робах драили и без того сверкающую большую красную машину. Напротив редакции находился гараж пожарной команды. Из черного шланга лениво брызгала дымящаяся струя. Пожарник направлял ее на выпуклый бок машины. Второй водил по блестящей поверхности шваброй на длинной ручке.