– Новая Голландия, Владимир Андреевич.
– "Кажется, я правильно к нему обратился и ничего не перепутал!"

– А позвольте спросить, где вы научились так хорошо говорить по-русски?
– прозвучал новый вопрос.

– У меня мама была русская, - заявил Хеллборн.
– Она была санитаркой в Порт-Жемчужном. А мой отец был лейтенантом морской пехоты ВИК из второй волны вторжения. Там они и познакомились.

– Вот оно как бывает...
– протянул надпоручик Новосельцев.

– Да, - кивнул Джеймс.
– Я сын войны. Я появился на свет вперед ногами, и женщина закричала...

– Не стоит, - поморщился Лашманов.
– Я думаю, мы все читали эту пьесу.

– Дрянь пьеса, - неожиданно заговорил "тихий интеллигент" Гольтяков.
– Мне у Шекспира куда больше альбионские пьесы нравятся.

"На что он намекает?" - на всякий случай насторожился Хеллборн.

– Не будем про Шекспира, - решительно заявил полковник Лашманов.
– Честное слово, мы чертовски рады встретить в такой глуши соотечественника!

– Вам приходилось бывать в России?
– спросил "грубиян" Новосельцев, и в его глазах промелькнула та самая вселенская тоска.

– Форт-Элизабет считается?
– неловко улыбнулся Джеймс.
– На материке - никогда.

– Неважно, - отмахнулся Лашманов.
– Конечно, считается! Еще как считается! Ну, еще раз, за встречу!

Это была прекрасная легенда. Полковник Горлинский мог бы гордиться своим учеником! А субедару Брейвену теперь можно спокойно объяснить, почему это викинг из белголландской военной касты вдруг стал православным ортодоксом: "Так мама настояла, а отец не возражал".

Просто чудесная легенда! А эти русские такие сентиментальные, констатировал Джеймс Хеллборн минут двадцать спустя, когда они беседовали о всякой всячине, как будто сотню лет знакомые друзья. Теперь, если дойдет до дела, у одного из них может рука дрогнуть... или прицельный глазик заслезиться... ХА-ХА-ХА!

Коварный альбионец был невероятно доволен собой. И никто не мог испортить ему настроение. Даже мерзкий голос в другом углу комнаты, заявивший по-немецки с нижнесаксонским акцентом:

– Здесь столько месяцев не было живых женщин, что даже эта желтая обезьяна за бабу сойдет. Ха-ха-ха! А что? Две сиськи, три дырки... Или пять? Ха-ха-ха!

Хеллборн медленно повернулся на звук голоса. Бросил взгляды по сторонам. Нет, Мэгги здесь не было, иначе бы мерзавец не посмел так распускать язык. Джеймс оторвался от стула и решительно зашагал в том самом направлении. Новые товарищи не успели его удержать, поэтому поспешили последовать за ним.

Не только испанским и русским офицерам пришлось внезапно покинуть родину после очередной революции. Были и другие. Как этот, громкоголосый. Как его? Обер-лейтенант Фриц Канонфуттер.

– Вы не могли бы придержать язык, когда говорите о даме, которая, к тому же, является высокопоставленным союзным офицером?
– поинтересовался Хеллборн, нависнув над бывшим кайзерастом.

– А то что?
– поинтересовался обер-лейтенант, поднимаясь на ноги и в свою очередь нависая над Хеллборном. Он был примерно на голову выше альбионца, и на полторы головы шире в плечах.

– А то я сделаю тебе больно, - пообещал Хеллборн.

– А может не стоит...
– попытался вклиниться между ними давешний испанец Карлос.

"Какая нелепая ситуация", - загрустил Джеймс.

– Ха-ха-ха!
– внезапно расхототался немец и хлопнул Хеллборна по плечу.
– Мне нравится этот парень! Садись с нами, я тебя угощаю!

"Точно, и такая предсказуемая".

– Здесь выпивка бесплатная, - вспомнил Джеймс.
– И все равно нет ничего крепче виноградного сока.

Обер-лейтенант расхохотался в два раза громче.

– Нет, мне определенно нравится этот парень!

"А ведь он играет, - внезапно понял Хеллборн.
– Притворяется. А его неведомый сценарист не стал напрягать фантазию и привлек на службу штампы и стереотипы. Якобы тупой громила, восхищенный храбрым малышом.. ну и так далее. Зачем? Почему? Черт с ним, почему бы не подыграть? В ближайшие минуты заняться все равно нечем..."

И вот уже все наличные столы были сдвинуты в более-менее правильный круг а-ля столовая короля Артура, и тосты загремели с новой силой, и разговоры приняли совсем возвышенный характер.