– Я не теософ, но слышал. Вы — сектанты. Я понял. И потом, произведения этого господина нет в Библии, не так ли?

– В Библии много чего нет. Скажем так: Библия — это сборник шлягеров. Ну, самых популярных, наиболее понятных массам песен. Знаете, Pink Floyd? Ну вот, это такой…. The Best of... Полное творчество изучать долго, нудно, трудно и скучно. Там слишком сложные и длинные композиции, под которые не потанцуешь, так? А сборник послушал — и в общих чертах понятно: можно перед девчонками покрасоваться при случае. Но об этом потом. Все сложнее. Есть много Евангелий и скоро появится еще одно. Вот это и есть предмет нашей с Вами встречи, Люсьен. Можно я Вас буду называть по-прежнему, Люсьен?

– Да ради Бога, дорогой рыцарь! Хотя, если вам удобнее называть меня Иудой и повесить на осине, то - пожалуйста. Вы будете говорить, а я буду в такт тихо покачиваться, чтоб Вам не было очень скучно. У Вас есть осина в этом люксе? Нет? Понимаю — только красное дерево. Так вот — если Вам удобнее называть меня Иудой — сделайте одолжение! Не стесняйтесь!

– А Вы держитесь хорошо. Я не ошибся.
– Он сделал паузу и достал из кармана серебряный портсигар. (А сигаретки-то у него были! Жмот). И словно отвечая на мои мысли, он сказал.
– Были. Только я курю самокрутки, и предлагать их как-то неприлично.

– Стойте.
– Я даже подскочил на кресле.
– Так я читал, что откопали Евангелие от Иуды! Даже издали большим тиражом. Кстати, давно хотел кого-нибудь спросить: оно настоящее? Неужели и вправду от самого…. Родственника? (Я, конечно, уже слишком провоцировал его). Вы меня по этому поводу сюда притащили? Нашли продолжение? «Евангелие от Иуды – 2: Возвращение внука».

– Думаю, что настоящее. Хотя, кто знает? В наше время все возможно. Но продолжения не будет. То, что нашли - то нашли. Если только Вы вдруг не напишите. – Он слегка усмехнулся. – Проблема не в этом. С Вашим родственником уже как-то почти все смирились: мало ли что не рассказывал сумасшедший и презренный предатель! (Он не пропускает ударов). – Проблема не в этом, повторяю. Уже начало появляться новое Евангелие. Частями. Не полностью. Именно этому Вы и должны помешать.

– Но, как? Я не...

– Все в свое время. А теперь я Вас кое с кем познакомлю.
– Он встал и подошел к двери, ведущей в другую комнату.

Дверь была слегка приоткрыта, и я услышал приглушенные голоса и шепот. Почти различимы были слова: «Это действительно он? Вы уверены?». Ответ я не услышал, но, судя по тому, что дверь резко распахнулась, и в проеме появился человек средних лет в слегка помятом черном костюме, ответ был положительным: то есть, это был точно я.

Седые волосы, очки без оправы, руки со сцепленными пальцами перед собой, внимательный, слегка настороженный, изучающий взгляд, чуть склоненная вперед голова и просто уйма благородства в молчаливой паузе на несколько минут – все выдавало в нем или священника, или вышедшего на пенсию когда-то успешного оперного артиста.

– Ну что, мой дорогой, Вы готовы?
– Более глупого вопроса после нескольких минут молчания трудно придумать. Он подошел к креслу и сел напротив меня.

– К чему? – Я совершенно ни к чему не был готов. Я был готов только к тому, чтобы убраться отсюда поскорее.

– Вам предстоит небольшое путешествие. – Его голос был тих и нежен, как голос девушки, которая уже готова сказать тебе окончательное "да", но ее все еще терзают некоторые сомнения по поводу твоего банковского счета. Она смотрит на твою реакцию и хочет проникнуть в самые глубины твоей любви – ей хочется этого, как хочется матросу, чтобы на дне этой бутылки осталась еще капля гаванского темного рома. Она хочет понять, насколько глубока твоя преданность и как далеко ты можешь зайти в своем желании до того, как она разденется.

…Многие думают, что совершенно неважны мелкие, но очень важные вещи. Это глупость, которая часто приводит людей к катастрофе. Действительно, совершенно неважно какая у человека шляпа, какие ботинки и какая ручка, но говорить, что не имеет значение, какой у человека кошелек? Это верх безрассудства. Это дорога в пропасть, милые дамы! Кошелек – вот основа основ. Если новенький, дорогой, кожаный и маленький – это повод призадуматься. Он его бережет, и у него нет наличных денег с собой. Значит ли это, что он бедный? Нет. Хотя, конечно, чем меньше доходов — тем дороже вещи и тем бережнее человечек к ним относится. Но еще это означает, что все его финансы под контролем и он скорее согласен платить проценты по карте, чем потерять на улице даже один цент. Он – трус и жадина, дамы! Прочь от него! Нам с вами нужен человек с большим дерматиновым кошельком. Нам нужны шуршащие наличные! Мы не побирушки какие-нибудь — большим купюрам большой кошелек! Да! Мы готовы в ущерб имиджу брать внутренним содержанием. А что взять с чужой кредитной карты кроме судебного иска? Но вернемся к делу! Он не боится его потерять и у него, конечно, водятся денежки, плотные пачки денежек, которые он засовывает своими потными пальчиками, утрамбовывая, в свой противный кошелек, похожий на потертые поддельные носки "Адидас". Ну, даже, если придется и потерпеть от этих потных толстых пальчиков, когда они полезут не туда…. Что с того? К чему это я?... Священник…. Какой священник? Ну, да — возвращаюсь. К моменту моего возвращения священник уже удобно устроился напротив меня и настолько расслабился, поверив в то, что я это я, что достал из нагрудного кармана пиджака расческу и несколько раз аккуратно провел ей по седым волосам. (Можно на секунду еще отскочу в сторону? Кстати, он не очень и похож на священника – скорее, хочет быть на него похожим).

Вот если есть вещи, которые меня пугают с детства, так это большого размера расчески с огромными зубьями, как у лошадей (которые никакие не добрые животные, а самые настоящие лошади) и еще отвратительные черные ботинки священников. Такие блеклые, тяжелые, на толстой подошве, из грубой кожи. Зачем приличному священнику при его батистовом платочке в заднем кармане мятых серых брюк ботинки капрала? (Я видел! Он платочком слезу прелестной прихожанке чуть не утер. Достал и спохватился — быстро спрятал. Наверное, пожалел платочек). Словом, почему слуга Господа должен нажимать на педали своего нового «Мерседеса» плохими ботинками? Не понимаю. (Я возвращаюсь.)

– Не готов. Совершенно не готов я ни к чему, чего я не знаю или не понимаю. А что за путешествие? Я вроде уже того…только приехал?

– Скоро Вы все поймете. Ну, или почувствуете на себе. Словом, давайте по порядку: Вы знаете историю жизни Иисуса Христа?

– И Вы туда же! В пределах общепринятой программы обучения, а что? Что-то новое появилось? Мне же сказали тут... вот (я показал пальцем на рыцаря) этот господин пугал мне пару часов назад моей неудачной родословной.

– Не такая уж она неудачная, как Вы думаете. Есть еще более печальные истории, и, кажется, в одну из них Вы попали. Вернее, мы все попали.