Лист белой бумаги и несколько строчек – не силен я в истории, но слова мне показались знакомы. И еще – не скажу, что они мне понравились:

«И сказал Господь Каину: почему ты огорчился и отчего поникло лице твое?

Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним».

– Вы – чудо, мистер Смит! Я много лет скитаюсь по свету, и видел многое. Но мне никогда не доводилось вот так, за столом, после чудного обеда встретить человека, принесшего на десерт строчки из Пятикнижия Моисея. И где? На земле Обетованной. – Американец (или нет такой национальности?) стоял и внимательно смотрел за моей реакцией и она ему, кажется, понравилась. Он сел. А как не сесть, если человек, с которым разговариваешь, понял, кто перед ним? Если, прочитав, узнал текст и не стал бросаться солонками в ужасе от сектанта-приставалы, значит, ошибки нет, значит это тот, кто нужен.

– У Вас хорошее имя – Бальтазар. Редкое и глупое. Какой дурак его Вам придумал?

– Мне почему-то кажется, что Вы знаете этого человека достаточно хорошо. – Дело одновременно прояснялось и запутывалось. – Когда Вы в последний раз были в Вашингтоне?

– Недавно. И – да, знаю, но дело сейчас в нем – дело в Вас

– Почему?

– Потому что Вам надлежит исполнить нечто – с моими пояснениями, конечно. Но, и задание никто отменять не собирается. – Смешной, однако, американец.

– Письмо старинное… - А что делать? Я тянул время. Надо думать, и думать быстро. С одной стороны, его прислали, чтобы я разобрался с кем-то, кто не хочет на что-то (не мое дело, на что) соглашаться, а с другой стороны, он сам выглядит заказчиком, который имеет собственное поручение. И, вот оно-то, мне и непонятно. Так не делается: собственные игры в Конторе не приветствуются. Разве только он не один их тех, кто играет на два фронта. Понимаете, тут всегда проблема: с одной стороны, два гонорара не заработаешь, а две пули очень даже можно. Вот и думай что делать. Но, постарайся сделать так, чтобы он не успел тебя передумать, потому что это дурно, когда кто-то успевает тебя передумать. (Славное словечко получилось? Надо запомнить).

– Письмо старинное. И слова хорошие. О чем хотите сначала послушать? О письме или о поручении?

– А за что больше платят?

– За поручение. Но! Все ли исчисляется деньгами?

– Вы философ…. Не все. Конечно, не все. Только то, что можно на них купить. А я так понимаю, что именно то, о чем говориться в письме, купить за деньги и нельзя.

– Вы проницательный человек. – Мистер Смит улыбался. – Вы можете получить бесплатно собственную жизнь, например.

– Конечно, а еще банный халат и миксер.

– Как Вам будет угодно. Итак?

– Начинайте с поручения. – Я откинулся на кресло (не очень-то удобное) и сложил руки на месте, где у серьезных людей есть живот.

– Вам надо убрать одного господина.

– А я-то думал, что мне на этот раз предложат написание романа о моей жизни.

– Это вряд ли. Пока, по крайней мере. Ваш роман смог бы очень неплохо продаваться, но кто бы его подписывал читателям? Издателю, конечно, прибыль: редко выпадает такая удача – смерть автора лучше любой рекламы. Но покойнику-то что от этого? Зачем Вам чек по ту сторону света?

– Вы милый. Давайте тогда о чем-то хорошем. – Я решил больше его не прерывать.

– Итак. В самые ближайшие дни здесь в Иерусалиме пройдет встреча. Вопрос, который будет обсуждаться, касается серьезных религиозных вопросов. Я не имею в виду конкретную веру: я имею в виду ряд кардинально важных вопросов. Как Вам должно быть известно, более двух тысяч лет назад случилось то, что случилось.

– Что-то еще случилось? Или Вы об этом печальном юноше по имени Иисус?

– О нем. Все прошло очень хорошо. Проект, который готовился долго и тщательно, дал свои результаты: люди получили вариант новой веры….

– Простите, где готовился, Вы сказали?

– Я не сказал где. Но если Вам необходимо, чтобы это сказал я, то, пожалуйста: в Риме, конечно.

– Цезарь и его приспешники. Понимаю. Я книжку читал про жен Цезаря – занимательно. Это не заговор феминисток? – Ну, вот хоть убей, ну смешно же мне, что тут поделать?

– Давайте придумаем Вам другое имя. Я не могу столько раз произносить слово Бальтазар. Вы не против, скажем, Джонни?

– Я? Джонни – это прекрасно. Я всю жизнь чувствовал себя настоящим Джонни. Давайте, сэр. Будем просто как старинные друзья – я Джонни, Вы – Томми. И, конечно, надо выпить! Виски? Бурбон? Содовую? Да, что там – виски, конечно. С колой. Противно, но традиционно. По-нашему, по-американски. Или по-русски, водки с огурчиком и селедочкой? Или уже просто on the rocks?

– Мне нравиться Ваше настроение. Насколько хватит Вашей болтовни? Пусть будет так – заказывайте виски. Только не местного разлива: от него урчит в животе.

– Серьезно? А мне казалось он кошерный. Виски, который продается в Израиле вообще нечто! Попробуйте. Не может кошерная пища урчать! Это отрицает основополагающие принципы иудаизма. Вы противник иудаизма?

– Возможно. Возможно, он чистый и правильный, но пить его не советую. Вы когда-нибудь стали бы выпивать в еврейской забегаловке в Бруклине?