– Там сейчас ветрено и дождливо, Джонни. Насколько я понял, Вам больше по сердцу третий вариант?

– А как Вы думаете? Только в Швейцарии есть шанс достойно прожить отведенный Всевышним срок. Вся надежда на нее, в смысле, на Него. Да и сами знаете, все дороги уже давно не ведут в Рим – как раз наоборот. Из Рима прямиком в тихую швейцарскую провинцию. Что уж говорить про Вашингтон? Кстати, а как Ваши друзья отнесутся к моей давней идее создать первый швейцарский автомобиль?

– Плохо.

– Почему?

– Потому что уже есть «Mercedes».

– А он не швейцарский.

– А кто Вам сказал?

– Вы хотите сказать, что и «Lexus» тоже швейцарская машина?

– А Вы хотите сказать, что нет?

– Вы циник.

– Вы тоже. Завтра в шесть часов давайте пообедаем здесь же. Мне потребуется рассказать Вам более подробно детали предложения. – Пора было уже заканчивать эту встречу.
– Некоторые детали уже давно лежат в почтовом ящике дома напротив. Ящик ничей – хозяева уехали в Штаты. Возьмете и войдите в дверь дома. Там есть сквозной проход на соседнюю улицу. И идите себе с Богом. Завтра увидимся. А пока рассчитайтесь, но только посмотрите счет внимательно.

Я промолчал и только посмотрел на улыбающегося мистера Смита. Как им удалось так красиво меня просчитать? Немного неуютно. И что я сделал не так? Девушка без автомата принесла счет и мило улыбнулась. Сколько шекелей?? Однако! Особенное внимание вызывал номер счета: поразительное совпадение по количеству цифр с местным телефонным номером. И дата чека: завтрашнее число. И время чека: на три часа раньше того, что показывали часы на моей руке. Дата, время встречи и телефон для контакта. Идеально! А девушка не носит автомат! У нее, наверное, стринги пропитаны цианистым калием. Ну, да, конечно, надо быть дурнем, чтобы представить себе господ из Цюриха без девушек из Моссада. Фокусники и ассистенты. Блин. Старею.

Гл. 22

Монпелье город небольшой по мировым стандартам, но достаточный, чтобы вместить в себя несколько тихих домов, где обитают весьма любопытные граждане. Слава Господу, тут много туристов, которые едут из Италии в Испанию, с Кипра во Францию, из Израиля…. Да мало ли кто тут сидит и пьет приличное вино местных виноделов. Тут хорошая кухня, но разве это нас волнует? Мало мест на земле, где на нескольких десятках квадратных километров может поместиться сразу пять категорически отрицающих друг друга тайных обществ. И никакой иронии! Совершенно тайных. Конечно, не в такой степени, как ФСБ, МИ-6, Моссад, ЦРУ и прочая, и прочая. Таинственность этих уважаемых коммерческих предприятий трудно переплюнуть. Невозможно. Просто потому что ничто так не закрыто от посторонних глаз и ушей, как бизнес. А шпионаж – это просто бизнес и ничто иное. Покупать и продавать – вот идея государственной безопасности любой страны. Да! Забыл. Это можно еще назвать благом для страны, заботой о своих гражданах и тд. Но еще никто не придумал более удачного рекламного бизнес слогана, чем «Государственная безопасность»! И завидуйте, ребята из рекламных агентств, завидуйте. Вам не дано заработать деньги на государственной тайне – это место занято. Поэтому так злостно и справедливо карают всех тех, кто пытается торговать ей без ИХ ведома. Это преступление. Нельзя. Ату! Брысь. Государственная тайна принадлежит им и это их бизнес. Есть три слова, которые, по их мнению, сродни словам верность, честь и долг. Это: кризис, провокация и война. Конечно, тайная, потому что в настоящей войне они не участвуют – это дело грязное и оставим его военным. Бойцы невидимого фронта из уютных кабинетов с милыми сердцу коврами заботятся о благе государства – не лезть же с такими чистыми и высокими помыслами в грязные окопы. Оговоримся! Речь идет о тайной полиции – здоровых телом ребятах с очаровательными пустыми глазами, врожденным хамством и болезненной ненавистью к своим гражданам, каждый из которых есть ни что иное, как потенциальный враг-изменник-предатель. Они ребята таинственные хотя бы в том, что касается их деятельности по торговле душами. Но, оставим их в покое, чтобы не сказать какие-нибудь лишние слова, после которых придется делать вид, что стало стыдно в тиши их кабинетов. Давайте о другом.

Вы часто смотрите вокруг себя? В каждом приличном городе есть синагога, костел, кирха, храм, церковь. Туда приходят люди и молятся. Правильно. Трудно спорить. Но там еще и работают. Люди умные, образованные борются за души и кошельки своих прихожан. У этих кошельков есть одно удивительное свойство – они содержат тех, кто совершенно в них не нуждается. Люди свято верят в то, что их деньги могут помочь им приблизиться к Богу. А на фига Господу деньги? Кто первым ответит – тому бейсбольный мячик розового цвета. Люди смешны – к Богу дорога закрыта давно. И эти запоры крепки, и открыть их не могут ни деньги, ни истовая вера в Него. Да и дорога эта давно стала платной. А вера остается дома, когда Вы идете в храм. Ей дела нет до Ваших призрачных мечтаний. Что Вы хотите? Может быть еще немного удачи, еще немного денег, новую машину, лакированные туфли, конфет, повышения по службе, неприятностей врагу своему? Богу есть до этого дело? Нет. Как нет его и тем, кто входит в храм с другого крыльца. У них есть свое дело – это дело много важнее Вашего. Важнее, чем борьба за Вашу душу (в конце концов, надо же и делиться). Важнее…. Слушайте, они ведь сражаются не столько во Имя, сколько ЗА Бога. Представляете, какие пробки там? Все предыдущее население Земли, которое переехало Туда вместе со своей верой в свой рай…. Плюс, конечно, ад. А Богов сколько? Ну, вот и подумайте: сколько надо приложить усилий, чтобы поселиться Там в приличном районе, поближе к Нему. Работают люди.

…В пятницу обязательно будет дождь. Должен быть. Капли будут падать на железную крышу, а в саду цветет жасмин. Запах вокруг, в запахе можно купаться. Все бы было так весь день, если бы на столе не появилось большое деревянное блюдо с жареной бараниной под соусом из клюквы. Немного молодого вина на баранью ножку: и сразу раздается вкусный звук – и в комнате возникает легкий запах чеснока. И он не раздражает. Нет. Совсем напротив – он обязывает отложить все дела назавтра и понять, что люди могут подождать, а молодой чеснок нет. Уважение, господа! Уважение к чесноку вас не утомит. Оно заставит лишь тоньше понимать устройство мира, созданного Богом. Не я придумал чеснок и не мне позволять себе думать, что чеснок лишь приправа. Он - суть. Хотите спорить? Тогда зачем вы берете чеснок, когда готовите баранину?

Я не сказал, что баранью ножку еще вчера аккуратно разрезали вдоль кости тонкими слоями, которые сейчас не видно совсем? Обязательно разрезали! Разложили на мраморном столе, и каждый слой смазали крупной дижонской горчицей и переложили тончайшими ломтиками постной ветчины (чтобы не смешивался жир) и, привезенным из Греции удивительным сыром халуми (конечно, не соленым). Потом совсем немного гречишного меда. Слои мадам Пуссен аккуратно (впрочем, она всегда аккуратна!) сложила вместе и смазала по бокам курдючным салом. Обычно курдюк выбрасывают, но не мадам Пуссен. Для нее это грех равный трем библейским грехам. Сало в печи нагреется и затянет шрамы, как затягивается порез на коже маленького мальчика, свалившегося с дерева и ободравшего ладонь.

Пройдет шесть часов томления на медленном огне и ровно в девять часов наступит время сбора гостей. Скрипнут двери старого дома, и мадам Пуссен прислушается: шаги затихли в комнате рядом со столовой. Наступило время бокала вина и ничего не значащих разговоров об урожае. Потом пробьют часы четверть десятого, и еще раз скрипнет дверь: голоса затихнут и все воздадут хвалу Единому Творцу за то, что наступила пятница и ужин состоится. Нельзя собираться вместе за одним столом в субботу, нельзя в воскресенье – все надо успеть сделать в пятницу, когда часы еще не пробили полночь, а на столе уже остывшее пустое деревянное блюдо. Слава Создателю за то, что один раз в году есть вечер пятницы.