Зову сына, чтоб тот подошел с Мишкой, для выяснения причины конфликта.

– Миша, ты, что и как, сказал деду по поводу сказки «Царевна – лягушка»?
– мне хотелось казаться строгим.

– Сказал, что «мне, на ночь глядя, сексуальные проблемы Ивана, стреляющего «куда не попади» - с закрытыми глазами – «параллельны и фиолетовы…»!»

...А чё?..
– Мишке явно хотелось казаться непонимающим, о чем идет речь.

Матрешка

«Может сказка, может быль… Былинкой называют».

Бежишь от кого? Посиди!.. Отдохнёшь – дорога в радость, может, песню споешь. А я тебя забавлю – да свои крылья расправлю, а то с колокольни старости – в молодости плохо видать, а что видать – то уже не взять. Ворчу? Так ворчать – не камни ворочать, тут ум нужен, терпение, а не сила.

Будешь слушать – посиди, а на нет – суда нет, дальше лети, знаешь, что там впереди?..

А слово лёгко – да войско остановить может, веса в нём нет – в пути не мешает, а с думкой в пути легче. Путь короче, когда голова думой занята, а ноги – дорогой.

…Будешь?

…Давно дело было. А как давно? Для одних вчера – долго, для других полвека близко. А раз было – навсегда осталось. Значит рядышком. А было – так и ещё раз будет.

…Напал на эти места мор великий. Может, чума, а, может, холера, а может и пострашнее что – может муть в умы людские вошла, да не вышла. А что страшнее – никто не знает, а кто знает-понимает молчит и не бает.

Жил в этих местах Егор с женой Ольгой. Жили не тужили – троих сыновей родили.

А тут у жизни скок: для себя родили – а им лбы побрили.

Царёва служба – не медок, в жару не ляжешь в холодок.

Дети в приказ – мы царю не указ. На душе грусть и тоска, как тень от ракитного куста.

А тут праздник летний – на селе гулянка, песни шум и пьянка. Кому песни петь, а кому в тоске на костер глядеть. Дабы не смущать праздник, Егор с Ольгой в лес на озёра – рыбу на зиму готовить пока отдыхные дни выпали.

Вернулись – пусть кругом, только трубы торчком.

Поклонились, на бездомье оглянулись и в лес опять, только по первому снегу вернулись. Тут хоть реви, хоть плач, а жизнь, как палач, – ни уговором, ни укором пощады не выпросить. Остаётся лишь: рука к руке, спина к спине, губу меж зубов да надейся на богов.

Хлеба пали. Семя проросло. Картошку да репу кабан побил.

Что бы ни было – всё кончается, а уж зима, не на века, и подавно кончится.

Тут хоть вой, хоть бейся головой. За каждый день дерись. Живи-молчи, сынов со службы жди.

В походе солдат – ожиданием богат. Кого ждут, тот и вернется.

Как жили, как выли – никто не слышал, никто не видел, а и рассказать некому, кто знает – зачем тому слушать.

Весной крапива ветку даст, щавель копьё кинет – мужик и не сгинет.

Но хоть весна красна, да разогнуться не дает, а следом лето припрёт, потом и осень дожмёт.

Пожили – прожили, все не проели, что-то нажили.

Решил как-то Егор свезти на ярмарку кой-чего продать, да кой-чего для рукодейства зимнего купить, а что просто так в мороз небо в хате коптить?

Торговать – не работать, стой да отбрёхивайся, авось на лай и покупатель оглянется.

С прибытком большим ярмарка-то повернулась, вроде в радость бы, да слеза навернулась. Раньше дети дома сидели-гадали – гостинцев ждали, а теперь…

Купил жене, что по ласке показалось. А себе? А что себе? Подарок даришь – улыбку себе берёшь, чем подарок нехорош? Для дома – топор да пилу новые. Инструмент под рукой – долой лень и покой.

А слеза – не всегда душу омывает, бывает – ржой её разъедает.

Слезы лить – не дуб пилить – ума не надо.

Зашёл в ряды дитячие послушать их смех – да это же не грех.

Старика на игрушки, как дитё на погремушки, завсегда тянет смотреть.

Купил, по привычке, петушков-лизунцов да глаз упал на матрёшку, что стояла, глядела, есть не просила и не голосила.

– Почём отдашь? – Егор подошёл и на руки её взял.

– По сколь возьмёшь, по столь бери, – продавец скоро подпрыгнул.

– А, ну, ещё товар покаж! – Егор оглядел лавку и что на ней.

– Так и нет ничего. Она одна и осталась – тебя дожидалась, – смеётся торговец.

– А что никто не взял – мож какой изъян? – крутит Егор матрёшку, глянулась она ему.

– Не изъян, так убёгла бы. С маткой-то семь должно быть, а что-то ходко дело шло у меня – восемь получилось-то. Она восьмая, да семь внутри. Не порядок. А куда последыша девать – не за порог же гнать? Так вот и не берёт никто.