– На что смотришь, детка? – сипло прозвучал низкий голос Буча.

Она вздрогнула и подняла глаза.

– Я не знала, что ты проснулся.

– Я и не спал. Я наблюдал за тобой.

Он поправил покрывало и улыбнулся.

– Как ты?

– Мне хорошо.

– Хочешь, чтобы нам принесли зав…

– Буч.

Как ей спросить об этом?

– Мужчины испытывают то же, что я, когда ты это делал со мной, да? В смысле, когда ты меня ласкал.

Он покраснел и натянул на себя покрывало.

– Да, испытывают. Но тебе не стоит беспокоиться об этом.

– Почему?

– Тебе этого просто не надо.

– Ты позволишь посмотреть на тебя? – Она кивнула на его бедра, – Там, внизу?

Он кашлянул.

– А ты хочешь?

– Да. О господи, да… я хочу прикоснуться к тебе там.

– Это может тебя потрясти, – пробормотал он, выругавшись.

– Я была потрясена, когда твоя рука находилась у меня между ног. То же будет и с тобой? Так же приятно?

– Да.

Его бедра переместились.

– Господи… Марисса.

– Хочу видеть тебя голым.

Она встала на колени и дотянулась до его больничной рубашки.

– Хочу сама тебя раздеть.

Он крепко стиснул ее руки.

– Я, э… Марисса, ты хоть представляешь, что происходит, когда мужчина кончает? Ведь это однозначно произойдет, если ты ко мне прикоснешься. И долго ждать не придется.

– Я хочу узнать. С тобой.

Он закрыл глаза. Глубоко вздохнул.

– Господи боже.

Приподняв верхнюю часть туловища, он наклонился так, чтобы Марисса могла стянуть с него больничную рубашку. Затем упал на матрас, обнажив свое тело – крепкая шея на мощных плечах… сильная грудь, покрытая волосами… широкий живот… и…

Она отдернула простыню. Господи, его достоинство…

– Он стал такой… огромный.

Буч засмеялся.

– Ты говоришь мне очень приятные вещи.

– Я видела его, когда он был… я и не знала, что он таким становится…

Она просто не могла отвести взгляда от огромного органа, лежащего на его животе. Твердое орудие напоминало цветом губы Буча и было невероятно красивым – закругленный конец с изящным краем, идеально круглый стебель, очень толстый у основания. Внизу – двойной грузик, дерзкий, тяжелый, мужественный.

Может быть, у мужчин-людей это крупнее, чем у вампиров?

– Как ты хочешь, чтобы я прикоснулась?

– Если ты, то как угодно.

– Нет, покажи мне.

Буч на мгновение зажмурился, глубоко вздохнул. Когда он опять поднял веки, то приоткрыл рот и медленно опустил руку вниз. Отодвинув в сторону одну ногу, он поймал ладонью темно-розовую плоть, сжал в кулаке, и мужская рука оказалась достаточно широкой, чтобы ее охватить. Медленным, плавным движением он погладил свой возбужденный орган от основания до кончика, двигаясь по всему стволу.

– Что-то вроде этого, – хрипло сказал он, не останавливаясь, – Господи боже, только глядя на тебя… я могу кончить сию минуту.

– Нет.

Она оттолкнула его руку, и возбужденный орган резко упал на живот.

– Я хочу сама сделать для тебя это.

Когда она сжала его орган, Буч застонал, встрепенувшись всем телом.

Он оказался таким горячим. Твердым. Мягким. И таким большим, что она не смогла даже сомкнуть ладонь вокруг него.

Замешкавшись, она все же повторила его действия, проводя рукой вверх и вниз, удивляясь, как атласная кожа скользит по жесткому центру.

Когда он стиснул зубы, она остановилась.

– Все в порядке?

– Да… черт…

Буч задрал подбородок, вены на шее вздулись.

– Еще.

Она положила вторую руку поверх первой, двигая ими вместе. Его рот широко распахнулся, глаза закатились, на всем теле выступила испарина.

– Как ты себя чувствуешь, Буч?

– Я уже близок…

Он сжал челюсти, дыша через сомкнутые зубы. Но затем схватил Мариссу за руки, успокаивая ее.

– Подожди! Не сейчас…

Возбужденная плоть пульсировала в их руках. На кончике появилась блестящая капелька.

Он прерывисто вдохнул.

– Задержи это мгновение, Марисса, заставь меня пострадать. Чем дольше ты будешь меня мучить, тем приятнее будет в конце.

Руководствуясь вздохами и сжатием мышц, она научилась определять подъемы и падения сексуальной реакции, поняла, когда он близок к финалу и как удержать его на острие сексуального лезвия.

Боже, в сексе присутствовала власть, и Марисса сейчас обладала ею. Буч стал беззащитным, уязвимым… какой была она прошлой ночью. Ей это безумно нравилось!