– Мне нужно, чтобы ты оказался внутри меня, – сказала она грубо, – Если не твоя кровь, тогда твоя плоть. Во мне. Сейчас!

Она снова поцеловала его и, когда язык Буча скользнул в ее рот, поняла, что победила. И, боже, как же он был хорош. Он перекатил Мариссу на спину и провел руками от шеи к груди, затем проделал тот же путь губами. Добравшись до лифа платья, остановился и опять помрачнел. Потом в приливе дикой страсти сжал в руке шелк и разорвал на две части. И не остановился наталии. Он продолжал, пока его огромные ладони и руки с выступившими венами не порвали атлас по всему центру, двигаясь к низу юбки.

– Сними это, – приказал Буч.

Она скинула с плеч остатки платья, и, когда приподняла бедра, он выдернул ткань из-под нее, скомкал и швырнул через комнату.

Свирепо глядя на Мариссу, он вернулся к тому, на чем остановился, задрав нижнюю юбку и раздвинув девушке ноги. Глядя на ее тело, он сурово проговорил:

– Никогда больше этого не надевай.

Когда Марисса кивнула, он сдвинул ее трусики и припал губами к бутону. Оргазм, который он подарил ей, стал утверждением прав, меткой партнера, и Буч помог девушке пережить это, пока та не обмякла и не затряслась.

Затем он нежно свел ее ноги вместе. Хотя получила разрядку лишь она, Буч чувствовал негу, вытягиваясь вдоль ее тела. Пребывая в дурмане после произошедшего, Марисса ощущала слабость и не сопротивлялась, пока Буч раздевал ее донага, после чего встал и скинул с себя боксеры.

Взглянув на его огромное достоинство и представив дальнейшее, она ощутила внезапный страх. Но она пребывала в таком блаженстве, что ее и это не взволновало.

Вновь забираясь на кровать, он представлял собой настоящего самца, его плоть, твердая и толстая, была готова к проникновению. Марисса раздвинула для него ноги, но Буч лег не сверху, а рядом.

Теперь он действовал неторопливо. Медленно и ласково поцеловал ее, широкая ладонь двинулась к грудям, нежно касаясь их. Затаив дыхание, Марисса схватила его за плечи и почувствовала крепкие мускулы под теплой и мягкой кожей, их напряжение, пока он гладил ее ноги и бедра.

Когда он коснулся ее промежности, он снова был нежен, нетороплив, и лишь спустя некоторое время один палец скользнул внутрь. Буч остановился, когда странное ощущение заставило Мариссу нахмуриться и немного отстраниться.

– Ты знаешь, чего ожидать? – тихо спросил он, склоняясь к ее груди.

– Мм… да. Думаю, что да.

Но затем она вспомнила величину его органа. Как, ради всего святого, он в ней поместится?

– Я буду так нежен, как только могу, но тебе… тебе будет больно. Я надеялся, может…

– Я знаю: без этого никак.

Ей доводилось слышать, что будет небольшая острая боль, а потом – удивительный экстаз.

– Я готова.

Он убрал руку и перекатился на девушку, устраиваясь между ее ног.

Вдруг все чувства Мариссы обострились: ощущение горячей кожи, давление веса, сила мускулов… подушка под головой, и матрас, на котором она лежала, и то, как сильно раздвинуты ее ноги. Она посмотрела на потолок. По нему пробежала полоска света, словно во двор въехала машина.

Марисса напряглась, но ничего не могла с собой поделать. Это Буч, и она любила его, однако страх перед первым разом с сокрушающей силой снова накатил на нее. Триста лет ожидания, и вот она встретилась с этим, здесь и сейчас.

По какой-то нелепой причине на глаза навернулись слезы.

– Детка, нам необязательно это делать.

Он большими пальцами стер слезы с ее щек и отодвинулся, словно собираясь встать.

– Я не хочу останавливаться.

Она стиснула его ягодицы.

– Нет… Буч, подожди. Я хочу этого. Правда хочу.

Он закрыл глаза. Затем опустил голову на ее шею и стал ласкать руками все тело Мариссы. Ложась на бок, он притянул девушку к своему крепкому телу, и они застыли в этом положении надолго – его туловище расположилось так, чтобы она могла дышать, а возбужденный орган, длинный и горячий, устроился на ее ноге. Она стала гадать, намерен ли Буч что-либо вообще делать.

Когда она собралась уже об этом спросить, он переместился, снова оказавшись бедрами между ее ног.

Он глубоко и проникновенно поцеловал Мариссу, искушая ее, заставляя сгорать от желания, тереться о его бедра, чтобы придвинуться ближе.

А потом это произошло. Он двинулся слегка влево, и она почувствовала его плоть у своего центра, твердую и гладкую. Последовало шелковистое поглаживание, а затем удовольствие. Она замерла, думая о том, что именно упирается в нее и куда оно хочет попасть.