– О Терри, ты действительно видел меня!
– заговорила она, тронутая, бросаясь ему на шею.
– Да, Терри, я была там, но я никогда не думала, что ты мог различить меня в той темноте, мой любимый, и ты должен знать, что я никогда тебя не стыдилась. Конечно, мне было грустно видеть тебя в таком состоянии, и я немного сердилась, что ты впустую тратил свой драгоценный талант, но глубоко внутри я знала, что ты победишь своих демонов, как ты и сделал.

Кенди рассказала Терри свою версию истории и объяснила свою неожиданную встречу с Элеонорой Бейкер.

В свою очередь, молодой человек говорил о влиянии, которое оказало на него появление Кенди, и решение, которое он принял после этого. Пара едва могла поверить, как кусочки мозаики, складываясь один к одному, формировали вместе трогательную картину любовной поэмы, участниками которой они являлись.

Они продолжали говорить о прошедших событиях, и вскоре разговор коснулся других моментов прошлого, когда они были так близки к встрече, но что-то мешало им увидеться друг с другом. Они пересматривали события и чувства, которые пережили тогда, и впервые начали постигать тайну невидимой нити, которая их связывала. Тот раз, когда она прибежала в Саутгемптон, чтобы увидеть его, прежде чем корабль уйдет в море, но не успела, в то время как он слышал вдалеке ее голос, не веря зову своего сердца. Следующая зима, когда она прибежала на Холм Пони всего-то несколько минут спустя после того, как он стоял там. Настойчивые боли в их сердцах с тех пор, как они прибыли во Францию, возрастающее беспокойство в течение того снежного вечера, когда они снова встретились друг с другом, и боль Кенди ночью, когда его ранило..., все начало приобретать смысл.

– Ты всегда был вот здесь, - сказала она, показывая на свое сердце.
– Я могу тебя чувствовать, как чувствую свои собственные удары. Понимаешь? И теперь я знаю, что даже, когда судьба забирала тебя далеко от меня столько раз, на самом деле ты никогда не уходил. Теперь, когда ты здесь снова со мной, я понимаю, - так было задумано.

– Кенди!
– вздохнул он, лаская ее щеку мягкими касаниями кончиками пальцев.
– Эта любовь должна была быть. Это ты была всегда внутри меня, в моих мечтах, возможно даже прежде, чем я встретил тебя, и с тех пор это всегда была ты, - и затем он добавил, улыбнувшись с веселой радостью: - Голос на корабле, присутствие в Холме Пони, лицо в бродячем театре, укол в моем сердце... и теперь женщина в моих руках!

Молодой актер крепко обнял свою дорогую жену, чмокая ее ушную дольку, повторяя шепотом ей на ухо, что она его ангел-хранитель. Она отвечала приглушенным мурлыканьем, которое снова распалило в нем огонь.

– Кенди, пожалуйста, - просил он шепотом, - скажи мне снова, что ты любила меня, несмотря на прошедшие годы, и что мечтала обо мне, как я мечтал о тебе... скажи мне, что ты лишь ждала меня все это время!

Молодая женщина ответила с дорожкой поцелуев по его груди и шее, направляя свой путь к его губам.

– Я думала о тебе, мечтала о тебе, и была только твоей, - сказала она между поцелуями.
– На самом деле, ты должен кое-что знать, - прибавила она, поднимая красивую головку, чтобы посмотреть прямо ему в глаза.
– Я рассердилась на тебя той ночью, когда выходила с Ивом, по одной простой причине. Ты сказал, что хотел стереть с моих губ каждый французский поцелуй, который я получила, и я обиделась, потому что до тех пор меня целовали только однажды... ты, - призналась она.
– Терри, я знаю вкус только твоих поцелуев, - успела она сказать, прежде чем страсть ее мужа снова унесла ее в неутолимый огонь их любви.

Ты хочешь уходить? Но день не скоро:

То соловей - не жаворонок был,

Что пением смутил твой слух пугливый;

Он здесь всю ночь поет в кусту гранатном.

Поверь мне, милый, то был соловей.

То жаворонок был, предвестник утра,

Не соловей. Смотри, любовь моя, -

Завистливым лучом уж на востоке

Заря завесу облак прорезает.

Ночь тушит свечи: радостное утро

На цыпочки встает на горных кручах.

Уйти - мне жить, остаться - умереть.

Уильям Шекспир

Она снова открыла глаза, чувствуя, как робкие лучи солнца начали задевать ее ясное лицо. Рассвет поднимался на горизонте, и Кенди пробудилась от сна, в котором она жила в объятиях Терри. Она медленно выпуталась из его захвата, и, ощущая сквозняк, предвещающий приближение осени, она встала закрыть окно. Она потихоньку надела шелковую комбинацию и босиком подошла к окну. Там маленький жаворонок пел на карнизе.

Ноздри Кенди наполнились ароматом нового дня, и она ощутила тихие вспышки в сердце. Это блаженное утро, которым она проснулась в качестве миссис Терренс Грандчестер, и абсолютная правда страстной ночи, которую они провели вместе, осветило ее душу от алтаря ее нового тела. И все же, утро и песня жаворонка были также и грустными знаками разлуки, которой она так долго боялась, драматичное событие, что было только в нескольких часах от того, чтобы стать реальностью.

– Кенди!
– позвал ее сонный мужской голос из постели, и она немедленно ответила на зов Терри.

– Поспи еще немного, время есть, - сказала она, приближаясь к кровати и снова занимая свое место в его объятиях.

– Ты будешь говорить, что это соловей, которого я слышу, моя милая Джульетта?
– шепнул он с тихой усмешкой.

– Если бы я могла так сказать, - ответила она, начиная испытывать ужасную борьбу между желанием быть сильной и огромной печалью.

– Привет, о смерть! Джульетта хочет так… Ну что ж поговорим с тобой, мой ангел. День не настал, есть время впереди, - продекламировал он, накручивая один из ее золотых локонов на свой указательный палец.