Высокомерный мистер Леган перенес инфаркт, получив это известие и по рекомендации врача уехал в особняк Одри на несколько дней, чтобы отдохнуть. Все, казалось, способствовало выздоровлению магната, но он, наоборот, умер на следующей неделе. Подозревали, что смерть мистера Легана не была естественной, но для подтверждения не было никаких доказательств.

В конце концов, смерть мистера Легана привела к ужасным последствиям семейного состояния, так как стоимость акции компании «Леган & Леган» катастрофически уменьшалась. Нил, который всегда был крайне неловок в бизнесе, закончил тем, что начал распродавать по дешевке уже малые толики богатства, которое получил в наследство, и менее чем через шесть месяцев после смерти своего отца, ему пришлось объявить о банкротстве семьи.

Арчибальд следовал тому, что он однажды сказал: он наблюдал за падением своего кузена с полным безразличием. Он не ударил палец о палец, даже когда Нил просил предоставить ему ссуды, чтобы избежать банкротства.

– Я не желаю, чтобы ты использовал деньги семьи Одри, чтобы финансировать свое распутство, - было ответом высокомерного Корнуолла.
– Я очень хорошо проинформирован о твоей связи с организованной преступностью этого города. И доказательства, которые я собрал против тебя, могли бы гарантировать тебе несколько лет тюрьмы.

Так что у Нила не оставалось выбора, кроме как продать оставшуюся у него собственность, чтобы рассчитаться с долгами перед Баззи и акционерами компании «Леган & Леган». Однако, у Леганов еще оставалось одно средство, чтобы исправить свое финансовое положение: деньги мадам Элрой. Но к их неудаче, месть Баззи зашла еще дальше. Он преподнес на блюдечке информацию о жизни Элизы Леган журналисту, который, сохраняя в тайне имя Баззи и его компаньонов, выставил недозволенные связи мисс Леган на всеобщее обозрение. После того, как статья вышла в свет, мадам Элрой больше не хотела видеть своих племянников до конца своих дней. Осознав, как она ошибалась, она раскаялась перед Арчибальдом, который в то время был уже женат на Энни Брайтон, которую, в конце концов, она приняла.

Это стало пределом потери доверия и несчастья Леганов, которым пришлось продать свой особняк в Лейквуде, единственную оставшуюся у них собственность, и жить на скромные выплаты из фонда, которым владел Уильям Альберт, и выдаваемых после прочтения завещания мистера Легана. Там, вдали от блестящих времен, с парой слуг, которых было недостаточно, чтобы поддерживать огромный дом, Элиза и Нил должны были противостоять жестокому экономическому миру, впервые в жизни. Но Кенди не знала, что самое худшее случится во время большой Депрессии, которая произойдет спустя год после разговора с Чарльзом Эллисом.

– Я понимаю Вас, Кенди, - ответил Эллис, продолжая разговор и заставляя девушку оставить воспоминания о несчастных Леганах.
– Но, будучи всегда такой самостоятельной, как Вы себя чувствуете в роли жены и хозяйки дома?
– осмелился спросить журналист, воспользовавшись тем, что актер ненадолго вышел из столовой, чтобы ответить на телефонный звонок.

– Вы хотите спросить, почему, если я "такая феминистка" как говорят люди, решила уйти с работы, когда родилась моя дочь Бланш?
– уточнила Кенди с шаловливой улыбкой.

– Да. Что-то вроде этого, - ответил Эллис, загнанный в тупик искренностью молодой дамы.

– Я могу сказать, мистер Эллис, что всегда уважала феминизм, - начала объяснять она с блеском во взгляде, - и не из-за того, что женщинам удалось занять достойное положение, которое монополизировали мужчины, а потому что каждая женщина получила свободу выбора деятельности, которой она бы хотела заниматься, будь то университетская, исполнительная, научная или материнская. Когда-то я выбрала работу медсестры, вопреки мнению остальных. Каждый день моей жизни, которую я посвятила этой работе, был важным, и приносил глубочайшее удовлетворение, но пришло время, когда обязанности жены и матери потребовали большей отдачи. Особенно, с рождением Бланш, мне стало намного труднее поддерживать баланс между работой медсестры и материнством. Так что я решила, по крайней мере, на несколько лет оставить свою работу в больнице и быть только матерью. Это было независимое решение, и я не жалею о нем. Наоборот, я очень счастлива быть рядом со своими детьми и проводить с ними их детство.

– И я полагаю, эта мысль показалась господину Грандчестеру более чем хорошей, - предположил Эллис.

– Будучи эгоистом, как и все мужчины, я не мог желать большего, чем иметь свою чудесную жену только для себя, - прокомментировал актер, который в этот момент вошел в столовую.

Кенди повернулась к Терренсу и погладила его руку, которую он положил ей на плечо как теплый ответ на его замечание.

– "Эгоистичный и ревнивый", - подумала девушка, смеясь в душе, но потом немедленно сказала, что не могла упрекать своего мужа в недостатке, который был и у нее в некоторой степени.

Прошло уже пять с того ужасного ночного кошмара, и хотя она уже не видела никакой опасности, иногда, взглянув на чашку, которую ее муж хранил под стеклянной витриной в библиотеке, она вспоминала тот урок и свои торжественные клятвы больше не повторять тех же ошибок, которые чуть не разрушили ее семью.

И для нее все было очень трудно. Несмотря на то, что Кенди старалась не придавать большого значения длительному отсутствию Терри, но оно заставило ее чувствовать себя все более и более одинокой. После восстановления эмоционального и физического здоровья Патти Стивенсон, Кенди вернулась домой, и ее меланхолия захватила ее целиком.