— Господь — свет мой и спасение мое: кого мне бояться? Господь — крепость жизни моей: кого мне страшиться? Если будут наступать на меня злодеи, противники и враги мои, чтобы пожрать плоть мою, то они сами приткнуться и падут.

Все, кто слышал это, замерли от неожиданности, затихли, то ли пораженные вдруг охватившим их запоздалым страхом, то ли просто от беспросветной усталости.

Захватчиков локализовали в трех отсеках верхней палубы. Даже если они и взорвут ядерный заряд, мы не потеряем целиком маневренность. Конечно, импульс будет ужасный, но гамма-кванты вряд ли полностью пробьют многослойную защиту, так что экипаж получит терпимую дозу.

Сквозь навалившуюся дремоту я не сразу увидел, что по коридору в мою сторону идет Скорпион. Канонерщик отпихнул ногой искореженные остатки боевого кибера и вошел в рубку. Он оглядел бедлам и покачал головой. Я тоже посмотрел по сторонам. Действительно: все кресла и столик деформированы и с мясом выдраны из пола; посередине припаялся к пластиковому паркету продырявленный и поваленный набок шкаф; а у самого порога лежало то, что еще совсем недавно было Кимом, и от этого нечто вился легкий пар, смешанный с дымом. Одна из боковых панелей была открыта, и я мог видеть часть технической ниши, откуда лился красный мерцающий свет.

Скорпион сел на поваленный шкаф:

— Мне надо поговорить.

— Я уже догадался...

Однако канонерщик в ответ на мой насмешливый тон остался серьезным:

— Дело приобретает крутой оборот.

Если даже Скорпиону изменяет его бесконечная веселость, значит случилось действительно нечто потрясающее. Слегка заволновавшись, я громко спросил:

— Да что стряслось-то? Ну, потрепали нас, но ведь киберы теперь совсем беззащитны.

Мне почудилось, что Скорпион издал тихую усмешку:

— А ну-ка, мой командир, взгляни-ка на монитор хронального поля. Надеюсь, он у тебя цел?

Мне пришлось повернуться к оставшимся в живых экранам. Техника не подвела — компьютер держался молодцом, и через несколько секунд я увидел картинку напряженности силовых линий. Было отчего испугаться, но сказывалось действие введенных антистресантов, так что я относительно спокойно констатировал:

— Прямо по курсу показатель растет до чудовищных величин. Вот черт! — Я стукнул кулаком по приборной доске. — Так из-за этого мы и прозевали абордажный снаряд. — И тут же, опять развернувшись к Скорпиону, я недоуменно поинтересовался. — Но... Все-таки, что же это?!

Мой коллега сидел, не меняя позы:

— Ты помнишь, как мы весело проводили время на Плутоне?

— Чего-чего? Постой... — Меня осенила догадка. — Дьявол! Неужели монополь?

Скорпион кивнул и встал с места:

— А теперь представь себе, что будет с записями на матрицах бытия, если тут такие помехи?

Я замер как вкопанный и еще раз чертыхнулся. Затем поспешил опустить пальцы на клавиатуру, говоря скорее сам себе:

— Так. Надо рассчитать максимально допустимую напряженность хронального поля.

После нескольких минуток быстрой работы, мне удалось заставить бортовые мозги выдать нужную информацию. Я сообщил стоящему сзади Скорпиону, что через пять часов матрицы бытия отключатся от нашего сознания. Канонерщик лично поглазел на монитор и произнес:

— То есть что нам угрожает? — А затем сам же ответил на свой вопрос. — Нас просто никогда не воскресят, так как не будут считать погибшими.

Последняя фраза застыла в пустоте. "Это значит... Смерть? — стучались мои мысли в стенку безысходности.— Это полная гибель? Не может быть! Мы же гарантированно бессмертны... Но факты, факты..."

Я обхватил перчатками шлем скафандра:

— О, химмельхерргот!

И в этот миг еле заметная тень метнулась из технологической ниши к выходу из рубки. Скорпион молниеносным выпадом схватил беглеца за ранец скафандра и повалил себе под ноги. Им оказался Змей. Он, очевидно, занимался ремонтом оборудования и, несомненно, оставаясь незамеченным, слышал весь разговор.

— Я прибью его! — распалился Скорпион, прижав Змея коленкой к поваленному шкафу.

Мне стоило усилий оттолкнуть канонерщика:

— Не глупи.

Подняв Змея, я поставил его напротив себя и попросил Скорпиона пока убраться. Он проворчал, подобрал выбитый бластер и вышел.

— Вот что, парень, — обратился я к Змею, — не пугайся. Я прошу тебя, будь благоразумным, нельзя сеять панику. Все будет нормально.

Оператор упрямо молчал, Я расценил это как согласие и отпустил мальчишку. В то же мгновение он бросил меня на обломки аппаратуры и выскочил в коридор. Сильно разозленный таким безрассудством, я в два прыжка догнал споткнувшегося Змея, сбил его грудью и прижал к полу всем телом. Мальчишка извивался и пытался лягнуть меня ногой, но мои пальцы цепко держались за скобы у плинтуса, и я без проблем сдерживал натиск оператора.