— Весь огонь на линкор! — заорал я микрофон. — Весь огонь!

В этот же миг наш корабль буквально затрещал по швам. Пушки эсминца разворотили напрочь носовые отсеки, уничтожив четыре основные башни с расчетами и трех ремонтников, неизвестно как оказавшихся там. Но в этот же миг фантасмагорическим бутоном просыпающейся смерти полыхнул линкор киберов, увлекая в демонический котел разбушевавшегося ядерного взрыва и атаковавших нас канонерку, и абордажные снаряды.

Да, мы, несомненно, проиграли это неравное сражение, но то же самое можно было сказать и о киберах. Энергетическая установка, продуцирующая защитный экран, не пострадала, и мой агонизирующий корабль был надежно укрыт непробиваемым покрывалом. Эсминец не верил в такой исход битвы. Мне показалось, что он с остервенением, именно с остервенением, крутился вокруг нас, поливая без толку огнем. В этот момент я обнаружил, что наш линкор потерял управление. Все мои попытки изменить траекторию были тщетны. Мы были защищены от пушек врага, но в то же время неслись в объятия не менее грозной неизвестности — пространственного монополя — и еще не ясно, что было страшнее. Туг и эсминец, очевидно, убедившись, что мы полностью потеряли способность к маневру, успокоился и лег на параллельный курс.

* * *

Нам остался всего час до того момента, как на матрицы бытия перестанет поступать сигнал. Это звучало совершеннейшим абсурдом — нас убеждали, что таких ситуаций не бывает, но физика — упрямая вещь. Надо было что-то предпринять. И тут я задумался над поведением киберов. Они ведь, суки, с самого начала преследовали определенную цель. Конечно! Ну идиот же я, что сразу не догадался! Это легкое повреждение линкора противника нанес ему не кто иной, как эсминец, который гонится теперь за нами. Вернее сказать, вовсе не гонится, а пасет. Выходит, направление к жерлу монополя устраивает врага не случайно! Все так и было задумано, хотя (тут я злобно усмехнулся) скорее всего гораздо с меньшими потерями. Нас не хотят уничтожить. Нас хотят взять тепленькими и живыми. Не знаю, зачем им это нужно — раньше они никогда не брали пленных — убивали всех без исключения. Не знаю также, причем тут монополь, но, клянусь, теперь я раскусил этих подонков. Они чуть было не провели меня, но теперь все — баста!

— Пак! — пожалуй слишком громко обратился я к оператору. — Есть возможность громко хлопнуть дверью.

— Давно пора... — отозвался мальчишка, потуже затянув портупею с бластером и расправив плечи. — Осталось всего пятьдесят минут.

Я машинально кивнул, но тут же спохватился:

— Что ты сказал?

Пак молча усмехнулся. Несколько мгновений глядя на его лицо, я тоже встал и жестом вывел его за собой в коридор, провожаемый недоуменными взглядами Жана и Рака.

— Так ты все знал! — спросил я Пака, схватив его за локоть. — Но от кого?

— Не трудно было догадаться...

Боже мой. Трудно было даже представить, чем все закончилось, расскажи Пак кому-нибудь о грозящей нам участи. В этот момент вновь мной овладело трепетное чувство любви к этому существу с раскосыми глазенками. Но теперь и в самом деле момент не для сантиментов:

— Значит... Ты понимаешь, что все вы должны погибнуть, обязательно погибнуть — слышишь — в течение ближайшего получаса!

— Мы постараемся, мистер...

Киберы были опять слишком самонадеянны. Они свято верили в собственную непогрешимость. Ну что ж — эти исчадия дорого заплатят за все. Пак собрал всех, кто остался на ногах (по счастливой случайности, у нас были только легко раненные и убитые, это облегчило задачу) — восемь стрелков и шесть штурмовиков. Он прихватил с собой Рака, и они заняли места в абордажных снарядах. На моем лице в это время блуждала почти сумасшедшая мстительная улыбка. Я прекрасно понимал, что киберы не успеют ответить на молниеносную атаку.

Итак. Мы сняли защитный экран. Киберы, похоже, просто опешили. Они никогда не могут предугадать совершенно безумных поступков. А потом принялись слегка кромсать нас, но легонько, как бы подгоняя вперед, и это еще больше убедило меня в собственной правоте. Через пяток минут они получат свое. Пусть подойдут поближе. А пока я приказал не отходившему от меня ни на шаг Жану взять черный ящик, который помещался на центральном посту или на главном артиллерийском мониторе, что на верхней палубе, и бежать сломя голову к катеру, который Арик, должно быть, уже приготовил к побегу.

Ага! Абордажные снаряды стартовали, и одновременно открыли автоматический огонь две пушки линкора. Киберы среагировали почти молниеносно, но это "почти" погубило их. Мой кораблик получил еще одну порцию зарядов, окончательно уничтожившую последние стреляющие стволы верхней палубы, однако, сам эсминец получил-таки две пиявки в свое титановое брюхо. Я представил себе, как Паки его мальчишки, опьяненные близостью развязки, крушат все на своем пути.

— Молодцы! — вопил я во весь голос в пустой капитанской рубке, совершая безумный танец. — Распотрошите его нутро! Ну же! Распотрошите его к чертям собачьим!

Эсминец совершенно перестал палить по нам — все его силы были брошены на уничтожение моих стрелков, проникших в отсеки. Стало ясно, что киберы были совершенно не готовы к нашей атаке и пребывали в кратковременном замешательстве. Штурмовикам Пака удалось завязать приличную заваруху в нутре корабля противника, и я радовался тому, что все идет как по маслу. Пак должен был сдержать слово и сделать все, чтобы последний его боец погиб не позднее, чем через двадцать минут — именно столько времени матрица в ЦПУ останется способной принять сигнал о смерти. Последний раз оглядывая рубку, я отогнал от себя желание взорвать оборудование, чтобы сюда не вступил враг: ее компьютерными сетями можно управлять и на расстоянии из катера, а это поможет нам смыться. По последней действующей телепортационной трассе, чье функционирование в изрядно потрепанном линкоре казалось чудом, я очутился на катерной палубе. Увидев меня, Арик быстро заговорил:

— Фобос, я осмотрел вторую полусферу, она в порядке, но оказалось, что она не сможет...

— Где Жан!!! — заорал я, перебив его и оглядываясь по сторонам.

Арик запнулся, испуганный моим воплем, затем пробормотал:

— 3-здесь никого н-не было, мистер...

— Я послал его за "черным ящиком", а затем приказал со всего духу бежать сюда.

— Но, мистер! По верхней палубе велся такой огонь, что когда вы убрали поле, несколько зарядов эсминца буквально мгновенно все там разнесли. Наверно, да скорее всего Жан погиб.