Переполненная обуявшими ее эмоциями, она слегка отстранилась от него. Наконец-то она — королева Англии, наконец человек, который так долго был властелином всех ее дум, стоял рядом и предлагал ей свои услуги.

Он упал на колени и воскликнул:

— Это дело рук Господних, и как оно чудесно!

На какое-то время она отдалась во власть торжественных картин своего будущего. Но вот, повернувшись в его сторону, она сказала:

— Теперь я на самом деле ваша королева.

Он склонил свою голову и промолвил:

— Ваше величество… о, самое прекрасное и возлюбленное величество!

— Мой друг, — сказала она, протягивая ему свою руку, — мой самый преданный друг, вы не пожалеете о том дне, когда примчались к своей королеве с такими вестями.

Когда он сделал шаг в ее сторону, она отпрянула назад.

— Я слышу, сюда идут. Новость уже разнеслась.

Всего через несколько мгновений их уединение будет нарушено. Она позволила себе только лишь подарить ему многообещающую улыбку.

— Лорд Роберт Дадли, — сказала она, — с этого момента вы — королевский шталмейстер.

— Примите мою искреннюю благодарность, ваше величество. — Она заметила, что щеки у него порозовели. Сама по себе эта должность принесет ему пятнадцать сотен фунтов в год. Она подумала: «Никогда еще у королевы не было шталмейстера красивее, чем Роберт Дадли».

— Вы очень подходите для этой должности, — сказала она. — И это значит, что вы должны будете постоянно находиться рядом со мною.

Он страстно произнес:

— Ваш шталмейстер сделает для вас все, что ваше величество от него потребует.

Уединение было нарушено. Пришли люди, чтобы приветствовать новую королеву Англии.

Королева начала свое триумфальное шествие из Хэтфилда в Лондон, и на всем пути следования она улыбалась приветствовавшим ее людям, которые выстраивались вдоль дороги.

— Боже, благослови королеву! — кричали они. — Да продлится над нами царствование Елизаветы!

Она была молода и прекрасна, всегда демонстрировала свою преданность народу, и народ ее любил. Люди надеялись, что теперь придет конец ужасным кострам, которые полыхали не только на Смитфилд-Сквере, но и во всех уголках страны, придет конец всем преследованиям. Мария Кровавая скончалась, и Англия вновь станет счастливой.

В Хайгейте ее прибытия ожидали епископы. Она была к ним милостива, если не считать Боннера, главного ее гонителя после смерти Гардинера. «Если бы мой давний враг был здесь!» — размечталась она: было бы приятно видеть, как Гардинер дрожит перед ней. Люди отметили ее холодность по отношению к Боннеру, и снова раздались приветственные возгласы.

По традиции шествие не миновало Тауэра, и, когда королева проехала через ворота Сити, ее охватило чувство радости.

Сейчас она сидела в роскошной колеснице, которая промчалась по Барбикан в сторону Крипплгейт, где ее ожидали лорд-мэр и высокие чиновники Сити. Приняв их присягу на верность, она вновь села в колесницу, такая импозантная и величественная в пурпурном бархате. Для нее уже отпала необходимость рядиться в темные одежды — у нее теперь не было соперников. Она — королева.

Елизавета постоянно ощущала присутствие своего шталмейстера, который ехал рядом. Какое же он приковывал к себе внимание! Многие женщины вместо того, чтобы смотреть на свою королеву, поглядывали на него.

— Это — лорд Роберт Дадли, — шептали люди, — который при бывшей королеве чуть не потерял свою голову. Вы когда-нибудь встречали такого человека?

— Говорят, что он похож на его величество короля Генриха VIII в расцвете молодости.

«Пусть Роберт заслужит их одобрение», — размышляла королева. Пусть все они взглянут на него ее глазами. Она еще и сама не знала, какую роль отведет ему, но хотела, чтобы в памяти людей запечатлелся его образ — великолепный мужчина, возвышающийся над всеми.

Повсюду звучала музыка, из окон свисали пестрые матерчатые флажки. Подъехав к церкви Бланш Чеплтон на углу Мартлейн, она услышала звон колоколов Тауэра. На Тауэр-стрит она остановилась послушать, как дети из приюта Святого Павла пели ей оды, вспомнив — теперь это казалось далеким прошлым, — как они воспевали ее сестру.

Она произнесла молитву:

— О, Боже, помоги мне выполнить мой долг. Помоги мне делать мое дело честно и благородно.

Елизавету переполняли эмоции. Самая ее заветная мечта стала реальностью. Она должна быть готова выполнить свой долг и стать достойной уготованной ей роли. Она почти радовалась своим невзгодам, которые благополучно преодолела, ведь они научили ее тому, чему вряд ли бы научила беззаботная жизнь.