Глава Восьмая.

Стефанос смотрел на море, постепенно скрывающееся в наступающих сумерках, и думал, почему терять во второй раз самое ценное – наивысший пик боли.

Если бы не дочь, то он окончательно сломался, но ради нее он пытался создавать вид храброго и непоколебимого, каким она его видела.

Афина. Она снова выбрала не его, и он чувствовал, что все происходит с ним вновь. Она бросила его на произвол судьбы, открыв рану на сердце, которая кровоточила с каждой минутой.

Он понимал ее. У нее есть дом, семья, муж и сын, а тут бывший любовник из прошлого, заставляющей ее окунуться в прежнюю глубину страсти.

Стефанос глубоко вздохнул. Он до сих пор чувствовал ее нежный аромат и вкус сладких губ, от чего желание усиливалось в нем.

Он грезил о ней и днем, и ночью, но жестокая реальность больно колола. Он не нужен ей, а все из – за того, что пять лет назад он не осмелился признаться ей в любви. А все могла иначе…

Она бы стала его женой, и у них появились кучу детей, однако она принадлежит другому. Судьба не оказала ему милость, забирая всех, кому он что – то испытывал или любил. Наверное, он должен быть благодарен за дочь, но Стефанос ощутил только тяжесть.

Внезапно послышались тихие шаги, и Стефанос замер, не в силах шевелиться. Этот нежный аромат духов с нотками терпкой розы он узнал бы из тысячу.

– Афина?

– Да, Стефанос – послышался тихий голос – Добрый вечер.

Тут он наконец-то к ней повернулся и окинул ее внимательным взглядом. Однако ни слова не сказал – конечно же, ждал, когда она сообщит, чем вызван ее неожиданный визит.

Сделав глубокий вдох, Афина спросила:

– А как ты понял, что это я?

Он едва заметно улыбнулся:

– Просто знал.

Она молча кивнула. Его ответ означал, что он чувствовал ее присутствие. Но ведь то же самое всегда происходило и с ней – если Стефанос находился где-то рядом, она всегда это чувствовала; казалось, что даже воздух вокруг нее становился от его присутствия каким-то другим. И, конечно же, она всегда ощущала исходившее от него тепло.

Стефанос направился к ней, но потом вдруг остановился. Пристально посмотрев на нее, спросил:

– Как ты, Афина?

Она пожала плечами – не знала, как ответить. Ведь Стефанос сейчас выглядел таким печальным, а тоска, залегшая в его нефритовых глазах, вызвало в ней приступ нежности.

– У меня все прекрасно. Спасибо. А как ты?

– Я скучал по тебе.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, но ни один из них не сделал шага вперед.

Наконец, не выдержав молчания, Афина проговорила:

– Прошло пять дней, а ты ни разу не появлялся.

Стефанос криво усмехнулся:

– Ты же только этого и хотела.

– Мне, кажется, что только ты хочешь избегать моего общества –высказала ему Афина.

Конечно, он не ожидал от нее признания в любви. Но предложить, что он пытается избавиться от нее…

Неужели она действительно так о нем думала? Неужели не понимала, что он не сможет без нее жить?

И все же она грустила – в ее зеленых глазах не горел огонь. И сейчас, едва лишь взглянув на нее, когда она пришла к нему, он сразу же увидел грусть на ее лице. К тому же что-то очень ее беспокоило – он заметил морщинку меж ее бровей. Но при этом она была так же прекрасна, как и прежде, и он не мог смотреть на нее без волнения.

Когда она пришла, он попытался приблизиться к ней, чтобы как-то утешить. Но тут глаза ее сверкнули, и он вспомнил: она не нуждалась в его утешении.

Да, она в очередной раз ясно дала ему понять, что не нуждалась в нем.

Закрыв глаза, Стефанос глухо застонал – ему казалось, что сердце его разрывается от боли. Неожиданно он почувствовал, как к нему прижалось податливое тело.

– Я люблю тебя, Стефанос -сказала она. Она не собиралась этого говорить, но слова вырвались у нее сами собой, очевидно, под воздействием его страдающего вида.

Он молча смотрел на нее. И он не верил ей. Она ведь и раньше говорила, что любит его, но тогда она не осталась.

Его глаза расширились, и он еще крепче сжал ее пальцы. А потом вдруг рассмеялся.

Невероятно! Она сказала, что любит его, а он смеется! Какое унижение!

Афина вскинула подбородок и воинственно посмотрела на него. Если бы она так же взглянула на кого – то, те бы пришли в себя. Немного помедлив, она сквозь зубы процедила:

– Тебе смешно? Что в моих чувствах смешного?

Она развернулась и собиралась уйти, как он схватил ее за запястье и подтолкнул к стене, ограждающей порта.