Никаких экспертиз и тщательных осмотров она явно не требовала.

Толстенные стальные прутья почти до самого потолка - без малейших

деформаций. Здоровенный замок - заперт, целехонек. А с деньгами у них не

ахти, мельком отметил Малдер, оглядывая пятна облупившейся краски, ржавчину, протекающие потолки…

Но у черт возьми, протекающий потолок - это одно, слегка проржавевшие

прутья клетки-это другое, а слон, который ухитрился плоской воблой

просочиться между этими прутьями - это совершенно третье.

– Вот здесь Ганеши держали, когда она не была в своем вольере, -

сказала мисс Эмброуз, - Можете смотреть. Можете даже потрогать.

Для очистки совести они посмотрели и потрогали.

– Здесь она была вчера вечером?

– Да.

– А сколько ключей у вас от этого замка?

– Как и от всех остальных - по два. Одни у меня, другой у Эда,- она

перехватила взгляд Малдера, разглядывавшего потеки на потолке, и добавила: -

Заборы у нас высокие, а слоны неважно прыгают… если вы думаете об этом.

– Нет,- ответил Малдер,- я думаю не об этом.

Мисс Эмброуз поджала губы.

– Но мне непонятно, почему для такого большого животного у вас

отводилась такая маленькая клетка.

Мисс Эмброуз вздохнула.

– Зоопарк строился в сороковых годах , - с горячностью заговорила она, и впервые в ее интонациях зазвучало что-то живое.- В ту пору к животным

относились вопиюще несправедливо. Все клетки и все вольеры были слишком тесными. В подобных условиях животные, несомненно, страдают. Антисанитария, скученность, психологическое давление от постоянного противоестественного

скопления… Я с самого своего прихода на этот пост постоянно пытаюсь

создать для животных более благоприятную среду обитания, но для этого нужно

время… И деньги. Деньги.

Теперь Малдер обратил внимание и на тяжелую короткую цепь, лежавшую на

полу клетки.

– А что это вон там,- спросил он,- на земле?

Лицо мисс Эмброуз содрогнулось от негодования.

– Это цепи, - сказала она.

– Я вижу, что цепи,- снова с невыносимой для Скалли мягкостью

проговорил Малдер.
– Для чего они? Там кольцо…

– Они предназначены для того, чтобы ограничивать свободу передвижения

животных,- сухо объяснила мисс Эмброуз.
– Я не разрешаю их использовать, но

и снять их совсем - руки не доходят. Тем более, что кое-кто опасается…

настаивает на том, чтоб они были сохранены… на всякий случай. Хотя какой

тут может быть случай?
– она снова мгновенно разгорячилась.- Будь добр с

животными, будь ласков и предан им, постарайся их понять - и тебе ничто не

грозит, они ответят тебе тем же.

– Кто же этот кое-кто?
– не выдержала Скалли.

Мисс Эмброуз поджала губы.

– Разумеется, Эд Митчем,- сказала она.- Он давно работает здесь, а

такова была старая, реакционная политика в отношениях с животными.

Забавно переливаются один в другой смыслы слов, подумала Скалли.

Бомбить Ирак - политика, и сажать животное на цепь тоже политика.

Реакционная… Прогрессивная…

– Простите, мисс Эмброуз, но я вынужден задать этот вопрос,- сказал

безупречно дрессированный Малдер, - но он значит только то, что он значит. Я

никоим образом не вкладываю в слово “отношения” какой-либо интимный смысл.

Каковы ваши отношения с мистером Митчемом?

Мисс Эмброуз презрительно скривилась.

– Я его босс, - проговорила она,- я женщина, я придерживаюсь

прогрессивных взглядов… и все это ему не очень-то нравится.

Скалли ухватилась за эту мысль.

– В таком случае, может быть он достаточно мстителен, чтобы выпустить

Ганеши из желания навредить вам?

– Он жестокий и неприятный человек, - с превосходством сказала мисс

Эмброуз, - но не дурак. А поступить так было бы в высшей степени глупо с его

стороны. Зоопарк и без того вот-вот потеряет финансирование. Эти

неприятности могут, скажу вам честно, грозить нам закрытием, - и сам же

Митчем останется без работы. Как, впрочем, и я… - добавила она задумчиво.

– Вы не пробовали всерьез и с полной откровенностью поговорить с ним об