Яи. Молчи, пожиратель тарантулов!

Гуакамайо. Ты отдаешь ему жизнь, а он – обман твоих чувств, и с тобой он будет одну ночь, только одну, аку-квак, а как займется заря, псе мнимое исчезнет!

Яи. Из чьей это шкуры скроен твой вредный язык?

Гуакамайо. Из шкуры ящериц, дубленной в слезах и в буре. Из шкуры ящерицы с алмазной спинкой. Ты его обнимаешь, Яи. а любовь его – призрак…

Яи. Любовь длится вечно!

Гуакамайо. Вечно-то вечно, только не в Трехцветном чертоге. Там, во дворце наважденья, все исчезает, уходит…

Яи. Ты отверз мне уши каменным клювом и вложил туда не алмазы, а слова обмана! Ведь ты говоришь, что любовь – наважденье…

Гуакамайо. Ах ты, аку-квак! Говорю тебе: ночью ты будешь любить призрак, игру зеркал, игру слов, игру чувств, пролившихся в истинный мир, который хуже твоей выдумки.

Яи. Ты меня проглотил, я – в твоем пестром зобу! Я – в дырявом кувшине, круглом, как сердце… Свет сочится сквозь звезды, а биенья не слышно – только что-то мелькают вдалеке… Я должна •соединить это мельканье – образ моего супруга – с его телом…

Гуакамайо. Ты должна избежать смерти, которая ждет тебя на его ложе.

Яи. Скажи мне…

Гуакамайо. В твоих руках…

Яи(смотрит на свои руки). В моих руках?

Гуакамайо. В твоих руках.

Яи. Я должна его задушить? (Сжимает руки, словно душит кого-то.) Побороть черного змея?

Гуакамайо. Побороть отраженье…

Яи. Как можно одолеть отраженье руками?

Гуакамайо. Разожми ладони!

Яи разжимает.

Подставь их под мое дыханье, под мою Слюну и слова…

Яи(подставляет и тут же отдергивает). Ты сжег мне руки дыханьем, огненная птица! Сжег, как крапива! (Сжимает руки, дрожит.) Ой, что ты сделал… как жжет… (Чуть не плачет, дует на руки.) О-ой! (Кричит.) Они – как зеркало! (Боль прошла, но Яи хочет снять зеркала, как перчатки.) Два зеркала! Я в них смотрюсь! (Смотрится.) В это и в это! И в это, и в это… И вот в это… и вот в это… И тут – я, и тут… и тут тоже… (Мечется, хохочет, трясется, как одержимая, глядясь то в одну руку, то в другую, и все хохочет, хохочет…)

Черный занавес цвета ночи, волшебного цвета дачи. Под ним – пустое ложе Кукулькана, шкуры ягуаров и пум, которые кажутся спящими живыми зверями.

Бородатая черепаха. Сок, текущий по сплетенью корней, на котором бдит любовь! Медленный полет прекрасной птицы! Не давай мне мудрость, дай чары! Не давай крыльев, дай то, что осталось от их движенья!

Черепахи. Не давай любви, дай мне чары! Не давай сока, дай то, что осталось от его движенья!

Бахромчатая черепаха. За реками бдит любовь, боги бдят за звездной решеткой! Не давай мудрости, дай чары! Не давай крови, дай то. что осталось от ее движенья!

Черепахи. Не давай любви, дай мне чары! Не давай крови, дай то, что осталось от ее движенья!

Бахромчатая черепаха. За решеткой ресниц бдит любовь! Дымный след звезды, гордый рак – стрелец, освещающий небо! Не давай мудрости, дай чары! Не давай сна, дай то, что осталось от его движения?

Черепахи. Не давай любви, дай мне чары! Не давай сна, дай то, что осталось от его движенья!

Слышен торжествующий, долгий смех Яи и раздраженный голос Гуакамайо. Черепахи исчезают, уползают раньше, чем те вошли. Яи одета в туман, перед ней – мокрый Гуакамайо.

Яи. Ха-ха-ха-ха!.. Ха-ха-ха-ха!

Гуакамайо(прихрамывает, стряхивает воду с крыльев). Кварак-квак, кварак-квак-квак!

Яи. Ха-ха-ха-ха!.. Ха-ха-ха-ха!.. Ха-ха-ха-ха!

Гуакамайо. Ох, зачем ты меня облила!

Яи. Я увидела костер красных перьев… ха-ха-ха-ха. За мною гнался огненный шар… ха-ха-ха-ха!

Гуакамайо. Иногда кажется, что я обжигаю, а я ни-ни-ни-ни-когда никого не обжег! Ох, я заикаюсь!

Яи. Я не нарочно. Мне показалось, если я погашу пламя, погаснут эти зеркала, и… (Показывает, как плеснула водой.) Ха-ха-ха-ха!..

Гуакамайо. А мне показалось, что твои ладони брызнули светом мне в лицо…