— Да уж, — только и пришлось сказать, — да уж!..

— А у нас чуть не каждый благотворительный фонд — «стиральная машина», как понимаешь…

— И как они разошлись?.. Мальчик — с этим самым ходовым нынче механизмом?

— Он сказал, что спустится за документами и вернулся с пластмассовой флягой спирта, который вез кому-то на дачу. Знаешь, такие возле брынцаловского «Ферейна» продают, по пять литров… Отобрал у секретарши ключи, попросил зажигалку и вытолкал её погулять, сказал — дезинфекция. Разлил сперва перед дверью в приемной. Потом вошел и молча начал поливать ковер. Ну, само собой — крик: вы что делаете?!.. А он сказал: как клопов!.. Чиркнул зажигалкой, вышел и замкнул дверь…

— Это что же — «коктейль Брынцалова»?

— Он тоже потом так — насчет этого «коктейля», — откликнулся Миша. — Тоже ноу-хау, видишь. Контора выгорела, но никто на него не заявил… И, знаешь, что он решил?

— Самому явиться с повинной?

Друг мой пожал плечами:

— Честно говоря, его это мало занимает. В этом отношении он без комплексов. А решил он сам создать фонд. Предварительно — «Народная медаль», так будет называться. Для вдов, которые ещё остались живы. Для тех, кто рос без отцов. Для детей войны. Кто не воевал, потому что был в лагерях… статус, знаешь, самый широкий. Как он говорит, Русский Мальчик: для тех, кто сам никогда никуда не лез, а молча тянул лямку и тянул. Не лгал. Не изворачивался. Для всех, кто столько лет бедствовал, но помогал другим… остались же на Руси праведники?

— Хоть кто-то об этом задумался! — сказал я глухим, отсыревшим, сам почувствовал, голосом.

— Кому и за что — это как раз его не смущает, — словно сам с собой рассуждал Миша. — Его смущает название медали…

— Он уже и название придумал?

— В том-то и дело… ты сам никогда не занимался медалями? Не собирал?

— Да нет вроде…

— Ну, покажет тебе, мне он показывал: есть старинная медаль петровских времен — в честь победы над нашими вечными друзьями, над турками. Все их корабли тогда полностью сожгли и потопили, и на медали — изображение турецкого флота и только одно слово под ним: «Был».

— Умели наши предки…

— Об этом он и хочет напомнить. Что — умели. Правда, другим способом. Выбить на медали контур Советского Союза… С тем же самым словом под ним: «Был».

— Не слишком ли… а не слишком?

— Так, а лучшее лекарство всегда — одна горечь… Сладкого лекарства не бывает. Разве не так?

— Н-не знаю, надо подумать.

— Поэтому и зовет нас. Как он говорит: стукнуться лбами…

— Мозговой штурм?..

— Вроде того что… но тут у него сомнений, в общем, нет: и контуры Союза, и это одинокое слово — от этого его уже не отговоришь.

— Тогда зачем лбами стукаться?

— Дело в оборотной стороне. Там он хочет контур одной России… какая стала. Само собой надпись внутри. Ну, как на карте: «Россия». Внизу слова: «Будет вечно». Или как там лучше: может, пребудетвечно? Тут как бы филолог нужен… специалист. Вот как раз ты и… Едем?

Я только и сказал:

— Во сколько мы должны у него?

Ночь была ясная, и полная луна висела как новая, из чистой, из «корольковой» меди большая медаль: одна на всех на земле…

Ведь правда, подумалось мне, а ведь — правда!

А завтра солнышко встанет: один на всех орден, да ещё какой, какой!

И живите вы с ними: у каждого — есть, каждому от этого тепло и уютно, и никому не обидно.

Но нет, нет: чуть не всякому подавай ещё и личную медаль, и орден на грудь, да чем больше медалей и орденов, тем лучше для него… откуда оно пошло? С чего началось?

Историей наград никогда не занимался, впервые, глядя в Кобякове на луну, об этом задумался, ну, да что ж теперь: так, выходит, устроен человек, таким сделал мир вокруг себя, и так будет всегда, пока будет существовать белый свет… большой дунэй, как называют его черкесы… а, может, от изобилия наград он и погибнет?

Какая там экология, какой парниковый эффект… блуждающие кометы, способные взорвать землю… что там ещё, что?

А на самом деле оттого-то все и произойдет: рухнет мир под тяжестью наград. Его погубят амбиции.

В Москве на Бутырской, заваленная другими книгами, где-то в уголке лежит «История государства Чжурчженей», как-то так… или она — в Майкопе? Разве тут не забудешь, при такой-то жизни: туда-сюда-обратно… То ли перевод со старо-китайского, то ли с древне-монгольского, академическое издание, из которого, выходит, всего-то и вынес: чем хуже идут дела в государстве, тем больше в нем раздают наград.

С нами так и случилось, но разве это не относится ко всему миру?

Со множеством орденов, всякого рода премий, поощрительных, ведь каких только нет среди них, дипломов, грамот и прочих, прочих, прочих знаков признания… чего в итоге, чего?

Признания общей глупости? Или безвозвратно далеко ушедшей гордыни? Полной бездарности вождей мира, заведших всех нас в тупик? Общей безнравственности… чего, чего?

У кого это из поэтов: «От земли до небесного свода разлита несвобода. И торчат как хребты из тумана горы лжи и обмана». Разве не так?